Оружие возмездия

— Кладовка, — едва слышно, одними губами сообщил Анри своему напарнику.

— Сам вижу, что не господская опочивальня, — раздраженно ответил насторожившийся убийца. — Тихо! — Гебо резко зашипел, отступая в угол и удобнее перехватывая оружие.

Дверь в чулан отворилась и на пороге показалась девушка, в которой принцесса Мелианнэ, окажись она здесь в этот миг, опознала бы служанку Герарда. Видимо, она готовила ранний завтрак для своего хозяина и пошла в кладовку за продуктами. Зайдя в помещение, девушка обернулась, что-то почувствовав, но в тот же миг возникший за ее спиной Гебо нанес несчастной удар. Узкий клинок пронзил ее грудь, достав до сердца. Служанка, на свою беду оказавшаяся здесь лицом к лицу с прокравшимися в особняк убийцами, открыла рот для крика или предсмертного стона, но Шило зажал ей рот рукой, на которую предварительно натянул перчатку с обрезанными пальцами. Девушка едва не прокусила тонкую кожу, от боли стиснув зубы с неимоверной силой, но поднять шум она так и не смогла, позволяя убийцам и дальше действовать без лишних предосторожностей.

— Мог бы оставить мне, — Анри недовольно поморщился, посмотрев на распластанное на полу тело. — Зачем сразу резать?

— Уйми свою плоть, иначе, клянусь, однажды я сделаю тебя евнухом, — огрызнулся Гебо, вытирая клинок о подол служанки. — Сперва думай о деле, затем уже о забавах.

Гном по имени Сварт, проходя мимо трупа, безразличным взглядом скользнул по еще миг назад живой, полной мечтаний и мыслей, девушке, которой всего лишь нужно было появиться здесь в иное время, чтобы остаться жить. Хотя нет, сам себя поправил гном, она в любом случае была обречена в тот самый момент, когда он, без всякого хвастовства один из лучших воинов и весьма сильный чародей, мастер тайной войны, один из немногих представителей его народа, бывать среди людей для которых было не наказанием либо редкой случайностью а повседневным занятием, предстал пред своим королем, Хранителем Гранитного Трона, великим Дамианом. Сварт все еще помнил его взгляд, придавливающий, словно тысячефунтовая плита мрамора, и пронзающий насквозь, словно булатный клинок, выкованный древними мастерами на Изначальном Огне.

Король Дамиан призвал их к себе в святилище Матери, где в последнее время он находился чаще, чем где-либо еще в своем подземном дворце-крепости. Он стоял на каменном возвышении, кольцом опоясывающем глубочайший, истинно бездонный колодец, уходивший к сердцу земли, откуда время от времени вырывались клубы огня, прозрачного, какого никогда не бывает, если горит уголь и тем более дерево. Гномы верили, что это дыхание Матери, которая до поры погружена в крепкий сон. Случалось, сгустки пламени начинали вырываться из недр не равномерно, как было всегда, а часто и без всякого порядка. И гномы понимали, что скоро горы дрогнут, поворачивая в новые русла быстрые реки, вознося новые вершины на месте глубоких ущелий и заставляя живущих на поверхности людей, равно как и прочих разумных существ, в ужасе бежать из своих домов.

Мудрецы и маги разных народов объясняли это каждый по-своему, но гномы верили, что это Мать ворочается во сне. И еще они знали, что однажды придет час ее пробуждения, и тогда лик земной изменится окончательно, погибнут все, кто живет ныне под этими небесами, а на смену им, если так будет угодно Матери, придут новые создания, отличные от ныне живущих внешне, но также обладающие разумом. Впрочем, полагали гномы, это время настанет еще не скоро, а потому нет им пока нужды забывать о том, кем были их предки и оставлять свои попытки вернуть величие своему народу.