Осады и штурмы Северной войны 1700–1721 гг

Еще одно критическое наблюдение о реальном поведении солдат в бою при обороне укрепленной линии оставил Мориц Саксонский: «Мы ставим наши батальоны за парапетом в четыре шеренги, при этом стрелять может лишь первая шеренга, так как стоит на банкете; и хотя остальные шеренги могут выдвигаться вперед после того, как выстрелит передняя, их выстрелы все равно бесполезны, поскольку люди скучены и не целятся в какую-либо конкретную цель. Они непременно придут в конфузию, которой не преминет воспользоваться неприятель, дойдя до парапета, в чем они не смогут ему помешать без примкнутых штыков или пик… Ваши батальоны представляют живую беспорядочную толпу, как рой растревоженных в своем гнезде муравьев. Внимание каждого человека занято лишь стрельбой, поэтому как только неприятель доходит до парапета, они прекращают обороняться» [904]. «Я не могу припомнить ни одного случая, когда линии или ретраншементы атаковались и не были бы взяты» – такой вывод делал Мориц Саксонский[905]. Возможно, это чересчур смелое обобщение, но оно указывает на типичные проблемы, связанные с обороной укрепленных линий.

Рассуждения о циркумвалационных линиях у Курганова сначала перечисляют теоретические преимущества обороны в них, а затем описывают причины, по которым эти преимущества не реализовывались на практике. Атакующий вынужден терпеть огонь из линии сперва на подходах, затем во время заваливания рва фашинами – все это неизбежно приведет его войско в беспорядок. Если же он прорвет линию, то лишь на коротком участке, и его можно будет успешно контратаковать с флангов. Прорвавшиеся за линию укреплений будут расстроены и их будет легко атаковать пехотой и кавалерией и сбросить обратно в ров. Однако опыт показывал, «что солдат не столь храбр и не так отважен в лине как на чистом поле». Когда неприятель, чтобы избежать сильного и длительного огня защитников, бросался стремительно на штурм, защитники теряли веру в неприступность своего укрепления, а в случае прорыва в одном пункте оставляли оборону: «Неприятель входит толпою, строится, а другой [обороняющийся. – Б. М.] отступает, и когда страх разспространится по всей линеи, то всяк уклоняется, всяк бежит прочь, и часто не знают, где он ворвался» [906].

Армии, которая шла на сикурс к осажденной крепости, надлежало запастись достаточным количеством «обыкновенных потребностей» (шанцевого инструмента и артиллерии), а также «чрезвычайных потребностей» – фашин, необходимых для заполнения рва укрепленной линии. Вобан предостерегал от поспешного нападения на линию; сикурсу следовало, «помалу приближаясь», встать в одной миле, окопаться ретраншементом, внимательно изучить неприятельские позиции и готовить пути для нападения на линии (например, навести мосты через реки, если таковые имелись); необходимо было уведомить о своих действиях осажденный гарнизон и скоординировать совместные действия против осаждающего. Армия сикурса должна была «привести осаждающих в такое сомнение, чтоб они от нее со всех сторон опасались», а также всевозможными образами подавать осаждающим «способ к ревности и зависти» [907].

Когда дело доходило до атаки, то днем она производилась без каких-либо «обманов» – войска следовало построить в две линии пехоты и две-три линии кавалерии и приближаться в таком порядке к пункту атаки.

Солдаты несли фашины для заполнения рва; несколько отрядов можно было выслать вперед «для выдержания перваго огня» [908].

Нападение в ночное время «поутру пред восхождением солнца» было выгоднее, поскольку темнота позволяла скрытно подойти к месту атаки, а также запутать неприятеля несколькими ложными атаками. «Когда подлиннаго намерения неприятельского не знаешь, и будешь остерегаться равно со всех сторон» (т. е. равномерно распределишь свои войска по всей длине укрепленной линии), то такая оборона несомненно будет прорвана, считал Вобан.

В том же абзаце описывается должная организация успешной атаки: отряды, идущие на штурм один за другим, обеспечивали численное превосходство над обороняющимися на заданном участке фронта. Атакующий подходил вплотную к линии, своим сильным огнем выгонял из нее защитников, а тем временем его работники разрушали бруствер для свободного входа войск внутрь[909].