Осады и штурмы Северной войны 1700–1721 гг

За прорывом последовало запечатленное летописцем бегство защитников. «Салдаты же наши на валу стояше, на немец глядеше, полком не сташе противо поганых врагов наших. А иные бежаше; они же по них стреляше и немилостиво, яко звери, рваша и множество человек убиваше и никто же противо их сташа – никто выручки прасные полки даша, ниже воеводы и полковые чиноначальники тогда рыцарство показаша или с выручкой прибегоша; но все сии ратоборцы и славнии оруженосцы в той жестокой и неисповедимей беде смертного страху исполнени быша, вспять бегоша, и тыл даша и ко вразем хрепты обрашся…»[913]. Ворвавшись в русский лагерь, часть шведского войска «поидоша обозом вверх» (т. е. вверх по течению Наровы), но там их продвижение было остановлено солдатами генерала Вейде, которые «с вопли и крики великими стреляхуся». Они отбили шведов, и вместе со смоленской шляхтой и московскими и новгородскими конными ротами остались в своих линиях, отгородившись от места прорыва рогатками. Была даже произведена контратака, принесшая временный успех. Суды по «сказке» майора Авраама Коррета из полка Александра Гордона, когда шведы ворвались в линию и, миновав редут контрвалационной линии, дошли до позиций полка Гордона, по приказу генерала Вейде Коррет с двадцатью солдатами пробился к редуту, повернул пушки и стал бить во фланг противнику. Это привело шведов в конфузию, и полки Вейде контратаковали и прогнали их вдоль по линии вплоть до позиций полка Девсона, т. е. до лагеря Трубецкого[914]. Впрочем, этот эпизод не оказал влияния на общий исход дела.

На другом фланге «окоянные шведы и прочие немцы» повели наступление внутри линий в направлении к мосту, по дороге был захвачен «большой раскат» со множеством пушек, пороха, ядер и бомб, государев шатер, казна и походная церковь. Здесь картина панического бегства усугубилась тем, что толпа была прижата к реке. «Солдаты все бегоша в реце утопашась и дворяне… и воеводы на конех в реку Нарову прямо бегоша и плышя. И мнози человецы истопоша в реце Наровстей, с крутых берегов спадша и тесноты ради угнеташася… От стрельбы же пищальныя в реку пули бя же, яко капли дождевыя быша. Инии же по мосту бежаху дондеже не роспустиша [т. е. пока мост не сломался. – Б. М.]». Здесь атаки шведов остановили два полка «московских солдат Преображенский и Семеновский в справу сташа и доброй бой с немцами учиниша, начата стреляти и назад их гнати…»[915]

. Оба полка вместе, под управлением своих «малых начальных людей и сержантов» отразили противника и даже отбили назад большой роскат, царский шатер и казну. Что, если бы в тот момент все раздробленные полки пришли друг другу на выручку? – задается вопросом летописец, но далее описывает обстановку неопределенности, в которой оказались разорванные части армии, и повествует о дальнейших ее злоключениях. Мы же завершим рассказ о «нарвской конфузии» описанием печального пейзажа, сопутствовавшего, впрочем, любой крупной битве: «Мнози побиты бяше и трупия их во грязи лежаше, оружие их повержено быша и кровию окроплено; трупия аки снопы, несосрелы пожаты, крови источники текоша, иже во такое зло непогодное, дождевное время смешашеся земля с человеческою кровью вкупе»[916].

Обсервационная армия

Обезопаситься от полевой армии неприятеля осаждающие могли с помощью обсервационной (или, по терминологии русского переводчика Вобана Ремизова, – «стерегущей» или «оберегательной»[917]) армии, которая должна маневрировать в районе осады и не подпускать подмогу к осажденному городу, которая осаждает, окапывается линеями…; напротив того другая, которая для осторожности, ничего более не делает, как только туда и сюда ходит, примечает неприятельския движения, занимает все дороги, гдеб неприятель показаться, стать или укрепить себя мог. А иногда следует за ним, когда он отдаляется и всегда близ ево, между им и осаждающею армиею, сколько возможно держится, дабы осаждающая армия к баталии принуждена быть не могла. Но лутше всего ежели можно стоять на одном месте» [918]

. Другие авторы того времени придерживались схожих взглядов либо повторяли доводы Вобана [919].

В целом можно отметить, что большинство крупных полевых сражений конца XVII – начала XVIII в. в Европе являлись частью операций по де блокаде осажденных городов, когда полевые армии осажденных выступали против обсервационных армий осаждающих. Два крупнейших сражения на русско-шведском фронте Северной войны являлись атакой сикурса на осаждающую армию. Один раз, под Нарвой в 1700 г., шведы атаковали русских в их укреплениях, в другой раз сикурс русских вынудил шведов, занятых осадой Полтавы, дать сражение в поле. В обоих случаях осаждающие были разбиты.