Осады и штурмы Северной войны 1700–1721 гг

Таким образом, отправленные с посыльными сообщения хоть позволяли обмениваться информацией, но на тактическом уровне координация действий между вылазками гарнизона и атаками сикурса требовала более простых и быстрых средств. Так, 11 июня Келин получил указ царя с такой инструкцией: «… когда у нас зачнется бой с неприятелем, и тогда дайте нам знак в наши опроши из трех пушек и зажгите по сю сторону города немалые в трех местах огни, по которому знаку указ есть в наших опрошах обретающемуся камандиру тотчас атаковать» [964] 19 июня Петр просил Келина подтвердить получение его письма «однем великим огнем и пятью пушечными выстрелами рядом» [965]. Интересно, что шведы наблюдали за подобной перепиской и понимали, что происходит. Например, Адлерфельд записал, что 13 июня русские бросили в крепость четыре бомбы с письмами, а в полночь 15 июня – еще четыре такие бомбы, в ответ на которые комендант подал сигнал, что письма получены

[966].

«Когда неприятельский сикурс вместо того, чтоб ему итти на помощь к атакованной ево крепости, нападет на какую-нибудь крепость осаждающего в то время, когда он ево крепость атакует, чрез что осаждающего ту атаку оставить принудит»[967]

– писал Вобан. И этой рекомендацией воспользовались русские военачальники, чтобы помочь осажденной крепости, – они совершили ряд нападений на занятые шведами селения в окрестностях Полтавы. 9 мая 1709 г. царь излагал Меншикову свои соображения, что следовало сделать, чтобы Полтава «с помощию Божиею конечно освобождена была или по крайней мере безопасна была от неприятеля»; в частности, Петр советовал совершить диверсию на Опошню[968]. Оказалось, подобный план уже был самостоятельно разработан Меншиковым и генералами с целью отвлечь главные силы шведов от крепости: «Осажденные с великою трудностью в крепкой осаде содержались и того ради войска Царского Величества Генералитет имели военной совет, как бы Полтавской крепости учинить помощь, на котором определено за милю от Полтавы вниз реки Ворсклы сильным отрядом конницы и пехоты переправитца и итти к Опошне генералу Белингу с командою, с другою генералу Гольцу в лице неприятелю чрез мост к транжаменту, и чтоб части кавалерии под командою генералу Шамбурху и полковнику Кропотову в тож время атаковали гаубт квартиру шведскую» [969]. Однако выработанный на военном совете план дал сбой; 7 мая генерал-квартирмейстер Гольц был вынужден атаковать один, т. к. «прочие генералы чрез реку которые ради трудных переправ скоро переправиться и вместе атаковать не успели»

[970].

В результате, сбив обсервационные части шведов, русские были вынуждены отступить перед подошедшими крупными силами Карла XII. Отряд кавалерии и пехоты по наведенным через Ворсклу мостам перешел на шведский берег и там атаковал неприятельские окопы, взяв в плен 8 офицеров, 170 рядовых, две пушки и знамя. Находившиеся в городе Опошне несколько шведских полков отступили в хорошо укрепленный замок. «И наши, видя, что над тем замком учинити в скорости штурмом ничего не мочно, возвратились по указу назад, но того-ж часу пришло на сикурс к Опошне шведов из главного корпуса от Полтавы с 7000 человек конницы, с которыми по известию взятых языков и сам король был, и приближась оные к нашим, которые еще назад за реку не переправились, учинили жестокое нападение на ариергарду, а наши остановясь дали по них из пушек и из мелкого ружья несколько добрых залпов, от чего они шведы принужденны с уроном уступить к Опошне. И наши потом з добрым порядком перешли чрез реку Ворсклу паки в обоз свой счастливо»[971].

Бой при Опошне не привел к желаемым результатам – блокаду Полтавы шведы не оставили; реальным итогом этой акции, помимо взятых трофеев и пленных, стало освобождение в Опошне «несколько сот подданных жителей Малороссийских с женами и с детьми, которых во оном шведы за крепким караулом и в непрестанной жестокой работе держали»[972]

. Со схожими результатами (успешным с тактической точки зрения и безуспешным – с оперативной) было атаковано селение Старые Сенжары в двух милях от Полтавы 14 июня; там был разбит шведский гарнизон и освобождены из плена русские солдаты, захваченные в Веприке [973]. Таким образом, помимо попыток пробиться к осажденной Полтаве русская полевая армия продолжала постоянно тревожить осаждающую шведскую армию; как доносил Меншиков Петру 22 мая, «неприятель под Полтавою ныне весьма смирно стоит, а партии наши повседневно, где могут, неприятеля утомляют и конницу неприятельскую на ноги поставляют, ибо такого дня нет, чтоб от неприятелей к нам лошадей не отгоняли» [974]. Шведы осаду, тем не менее, не снимали.