Осень ацтека

Правда, мне не удалось с ходу придумать никакого толкового приказа, и потому, сказав: «Ждите меня здесь!», я под дождём похлюпал обратно, навстречу На Цыпочках, которая направлялась ко мне, ведя всех наших лошадей. Намерение моё состояло в том, чтобы, прежде чем моя соратница подойдёт к нам, велеть ей спрятать столь своевременно и точно пущенную в ход аркебузу, но оказалось, что На Цыпочках сделала это сама, без напоминания. Мне только и оставалось, что сказать:

— Молодец, Пакапетль.

— Значит, на сей раз я была не слишком порывистой? — На Цыпочках смотрела на меня с некоторым беспокойством, однако при этом улыбнулась. — Я боялась, что ты будешь бранить меня. Но, Тенамакстли, мне опять показалось, что на тебя хотят напасть.

— На сей раз ты оказалась права. Поступила совершенно правильно и отлично справилась с этим делом. На таком расстоянии, при такой плохой видимости — да твоему мастерству можно позавидовать!

— Да, — согласилась На Цыпочках, как мне показалось, с не совсем женским удовлетворением. — Я убила мужчину.

— Ну, он был не совсем мужчиной.

— Я бы обязательно убила и всех остальных, Тенамакстли, если бы ты не дал мне отмашку.

— Это мелкие сошки. Ты, моя дорогая, лучше прибереги свою ненависть к мужчинам до того времени, когда у тебя появится возможность убивать настоящих врагов.

В то время как небесные тлалокуэ продолжали с грохотом поливать нас из своих кувшинов, я приказал четверым воинам забросить тело Йайака на одну из моих вьючных лошадей. По-прежнему лицом вниз, так что раны на груди так никто и не заметил. Потом я велел солдатам сопровождать меня, по двое с каждой стороны лошади, и мы двинулись в путь. На Цыпочках держалась позади, замыкая колонну.

Во время очередной паузы между раскатами грома я свесился с седла и велел человеку, шедшему у моего левого стремени:

— Отдай мне свой макуауитль.

Он покорно отдал оружие, после чего я сказал:

— Ты слышал, как Йайак говорил о нескольких выгодных для него смертях, которые счастливо помогли моему двоюродному брату сделаться юй-текутли Ацтлана. Насколько правдивы были его слова?

Воин закашлялся, явно стараясь потянуть время, после чего промямлил:

— Твой прадед, наш Хранитель Памяти, умер от старости, что вполне естественно, ибо все люди смертны.

— Охотно это допускаю, — отозвался я, — но вот только его кончина не имеет прямого отношения к чудесному обретению Йайаком сана Чтимого Глашатая. Относительно того, что все люди смертны, у меня тоже нет возражений, но предупреждаю тебя, что некоторым случается умереть гораздо раньше, чем другим. Как насчёт прочих смертей? Миксцина, Куиканицин и Каурицина?

— Всё было именно так, как и сказал тебе Йайак, — заверил воин, но глаза его забегали точно так же, как раньше у его вожака. — На твоих дядю и мать напали разбойники...

Закончить фразу он не успел, ибо я одним взмахом обсидианового меча снёс голову ему с плеч, и она вместе с обезглавленным телом плюхнулась в наполненную дождевой водой канаву, рядом с тропой. В следующую паузу между раскатами грома я обратился к воину, шедшему по другую сторону от моего седла. Бедняга таращился на меня со страхом, словно лягушка, на которую вот-вот наступят.

— Как я и говорил, некоторым случается умереть раньше других. И мне очень не хочется понапрасну беспокоить Тлалока, занятого сейчас этой грозой, поскольку я легко могу убивать и сам.

Буря, как будто Тлалок услышал мои слова, начала стихать.

— Итак, что скажешь мне ты?

Воин замялся, но делать было нечего, и он начал говорить:

— Йайак солгал, и Куани, — он указал на обезглавленное тело в канаве, — тоже. Йайакцин расставил посты по всем окраинам Ацтлана, приказав терпеливо дожидаться возвращения Миксцина, его сестры и... и тебя из путешествия в Теночтитлан. Когда эти двое вернулись... в общем... ну... их поджидала засада.

— И кто напал на них из засады? — осведомился я.

— Сам Йайак, конечно. И его ближайший приспешник воин Куани, которого ты только что убил. Ты полностью отомщён, Тенамаксцин!

— Сомневаюсь, — возразил я. — Дело в том, что никому из воинов Сего Мира, даже если бы они трусливо напали из засады, не удалось бы всего вдвоём одолеть моего дядю Миксцина.

Последовал очередной взмах макуауитля. Голова лгуна отлетела в сторону, а обезглавленное тело рухнуло в мокрые кусты. Теперь в живых осталось всего два воина, и я обратился к тому, который шёл слева от меня.

— Я всё ещё жду, когда мне скажут правду. Но, как ты, наверное, заметил, у меня нет привычки ждать долго.

— Я скажу правду, мой господин, целую в этом землю, — залепетал в ужасе очередной прихвостень моего двоюродного братца. — Мы все виноваты. Йайак и мы четверо устроили эту засаду. То есть это мы, все вместе, напали на твоих дядю и мать.

— А как обстояло дело с Каури, которого дядюшка оставил соправителем?