Осень ацтека

На всём пути следования по Ацтлану многие люди пристраивались позади нашего маленького каравана, так что, когда ближе к ночи мы добрались до мощёных улиц самого города, Ночецтли, я и Пакапетль оказались во главе довольно внушительной процессии. Ну а когда мы пересекали освещённую факелами центральную площадь, направляясь к обнесённому стенами дворцу, за нами тянулась настоящая толпа.

По обе стороны широко открытых ворот дворца стояли на страже двое воинов в стёганой броне и украшенных клыками меховых шлемах сообщества благородных воителей-Ягуаров. Каждый воин был вооружён мечом макуауитль, поясным ножом и длинным копьём. Согласно обычаю, часовым предписывалось скрестить копья и, преградив вход, потребовать ответа, кто и по какому делу просит доступа в резиденцию правителя. Однако эти двое лишь изумлённо вытаращились на странно одетых чужаков, наших диковинных животных и заполонившую площадь толпу. Часовые растерялись, не зная, как поступить в подобных непредвиденных обстоятельствах.

Я наклонился к Ночецтли и спросил:

— Эти двое, они были людьми Йайака?

— Да, мой господин.

— Убей их.

Оба воителя не сопротивлялись, но стояли отважно, не дрогнув, когда Ночецтли полоснул обсидиановым мечом, сперва налево, потом направо, срубив обоих, как какие-нибудь сорные кусты. Толпа позади нас дружно охнула и подалась назад.

— А сейчас, Ночецтли, — сказала, — выбери из толпы несколько человек покрепче, чтобы убрать эту падаль. — Я жестом указал на павших стражей и тело Йайака, всё ещё перекинутое через спину одной из моих лошадей. — И вели толпе разойтись, пока я не разгневался. Потом выполни мой приказ: собери на этой площади войско, чтобы я, как только облачусь в подобающие главнокомандующему регалии, золото, драгоценные камни и перья, мог провести смотр.

Когда трупы унесли, я знаком велел Пакапетль следовать за мной, и мы, не спешившись, ведя вьючных лошадей на привязи, с гордостью и торжеством победителей въехали во внутренний двор роскошного дворца Чтимого Правителя Ацтлана. Отныне он принадлежал юй-текутли по имени Теотль-Тенамаксцин. То есть мне.

18

При свете факелов, размещённых на стенах внутреннего двора, ещё шла работа: рабы-садовники даже в этот поздний час ухаживали за множеством цветущих кустов, высаженных в огромных каменных горшках. Спешившись, мы с Пакапетль отдали поводья наших четырёх лошадей двоим из этих рабов. Вытаращив глаза, рабы робко приняли поводья, с опаской держа их на расстоянии вытянутой руки.

— Не бойтесь, — сказал я им. — Это спокойные животные. Только принесите им побольше воды и лущёного маиса и пока побудьте с ними. Потом, покончив с первоочередными делами, я расскажу вам, как за лошадьми ухаживать.

Мы с На Цыпочках подошли к главному входу во дворец, но дверь распахнулась перед нами раньше, чем мы к ней приблизились. Женщина йаки — Г’нда Ке — появилась на пороге и жестом пригласила нас войти, причём проделала она это с такой наглостью, как будто была полноправной хозяйкой дворца и сейчас привечала гостей, прибывших по её приглашению. Прежние, весьма непритязательные её одеяния, подходившие для скитальческого образа жизни, теперь сменил роскошный дворцовый наряд. Не поскупилась Г’нда Ке и на мази и притирания для лица, возможно для того, чтобы скрыть портившие её кожу крапинки. В общем, с вид у йаки стала сущей красавицей, любо-дорого посмотреть. Даже куилонтли Ночецтли, отнюдь не почитатель женского рода, благосклонно отзывался о её внешности, я же, однако, невольно отметил, что у неё всё такие же алчные глаза и улыбка ящерицы. А ещё эта женщина по-прежнему упорно говорила о себе в третьем лице — «Г’нда Ке», «она», «её», — как будто речь шла о каком-то ином существе.

— Мы снова встретились, Тенамакстли, — приветливо промолвила она. — Конечно, Г’нда Ке знала о твоём предстоящем возвращении и не сомневалась, что по пути домой ты уничтожишь этого наглого Йайака, незаконно захватившего власть в Ацтлане. А, вот и ты, дорогая Пакапетль! Какой же красавицей ты станешь, когда твои волосы отрастут длиннее! Г’нда Ке так рада видеть вас обоих, и особенно...

— Помолчи! — отрезал я. — Отведи меня к Амейатль.

Женщина пожала плечами и повела нас обоих на верхний этаж, но не к тем покоям, которые Амейатль занимала раньше. Г’нда Ке сдвинула тяжёлый засов на массивной двери и открыла маленькую, не больше парилки, каморку без окон, погруженную во тьму (ибо там не было даже светильника на рыбьем масле) и в затхлость (поскольку каморку эту никогда не проветривали). Я вынул засов и забрал его, чтобы коварная йаки не попыталась запереть здесь и меня, после чего сказал ей:

— Принеси мне факел. Потом отведи На Цыпочках в приличную комнату, где она сможет привести себя в порядок и надеть подобающую женскую одежду. А потом, змея, немедленно возвращайся назад, чтобы постоянно находиться у меня на глазах.