Осень ацтека

«Конечно, пригодится, — восторженно подумал я. — Это настоящий подарок богов. Нет — подарок моего отца Микстли, который наверняка обитает сейчас в Тонатиукане. Должно быть, он наблюдает за мной из того загробного мира, видит, как я изо всех сил пытаюсь изготовить порох, — и знает, почему я этим занимаюсь, — и решил облегчить мне задачу. Даже умерший и ныне далёкий от забот смертных, мой отец Микстли наверняка поддерживает моё намерение избавить Сей Мир от чужеземных господ. И таким образом он дал о себе знать, несмотря на запредельное расстояние, разделяющее миры живых и мёртвых».

Разумеется, делиться этими соображениями с Алонсо де Молиной я не стал.

— Большое тебе спасибо, — сказал я ему. — Всякий раз, когда мне случится использовать эту линзу, я буду вспоминать тебя.

На этом мы с ним распрощались.

* * *

Для Почотля отстранение от работы в соборе отнюдь не стало ударом. Получая там неплохое жалованье, он распорядился деньгами с умом, выстроив для себя более чем приличный дом и мастерскую в одной из лучших частей города, практически уже не в туземном квартале, а на самой границе Траза, где жили испанцы. Что и неудивительно, ибо утварь, которую мастер изготовлял для собора, вызывала у испанцев такое восхищение и принесла ему такую славу, что теперь у Почотля было полным-полно частных заказов.

— Белые люди начали подражать нам в стремлении к культуре, изяществу и хорошему вкусу, — сказал он. — Ты заметил, Тенамакстли? Они теперь даже пахнут не так скверно, как раньше. У них появилась привычка мыться, пусть даже не так старательно и часто, как это делаем мы. А главное, они научились ценить ювелирные изделия того типа, какие я всегда делал — несравненно более утончённые и искусные, чем поделки их собственных неумелых мастеров. Так что теперь испанцы приносят мне золото, серебро, драгоценные камни, говорят, что им нужно — ожерелье, там, перстень или рукоять меча, — а форму и узор оставляют на моё усмотрение. И что же — не было ещё ни одного, кто не пришёл бы в восторг от результатов и не выложил мне за работу изрядную сумму. И хотя я всякий раз оставляю себе самую малость выданного для работы металла, ещё никто не поставил мне это в укор.

— Очень рад твоему успеху, — сказал я. — И со своей стороны надеюсь, что у тебя остаётся немного свободного времени для...

— Аййо, да. Аркебуза почти готова. Я закончил работу с металлическими частями, и теперь мне осталось лишь приладить их как следует к деревянному ложу. Удивительно, но на последнем этапе работы мне помогло то, что меня выгнали из собора. Епископ приказал мне освободить мастерские и выставил возле них караул, чтобы я не прихватил с собой что-нибудь из церковного имущества. Уносить я ничего и не пытался, зато, воспользовавшись случаем, присмотрелся к оружию солдат вблизи, и теперь уж точно знаю, что там к чему. Ну а как твои успехи по части пороха?

Опыты с поджиганием различных составов и смесей казались бесконечными, и я не вижу смысла в том, чтобы описывать следовавшие одна за другой досадные неудачи. Скажу лишь, что в конце концов я всё-таки добился успеха, составив смесь, две трети которой составляла селитра, а одну треть — сера пополам с древесным углём.

Когда однажды вечером я с помощью своей линзы воспламенил именно ту кучку сероватого порошка, состав которой оказался подобран верно, на улице не было ни одного мальчишки. Мои однообразные, повторяющиеся без конца опыты к тому времени успели им надоесть. На сей раз, однако, вспышка оказалась на редкость яркой, а облачко голубого дыма, напротив, крохотным. Но главным было не это. Подожжённый порошок издал тот самый сердитый, похожий на сдавленный рык звук, который я слышал, когда молодой солдат позволил мне нажать на «котёнка» и выстрелить из его аркебузы. Наконец-то я раскрыл секрет пороха и теперь мог изготовлять его в значительных количествах. Исполнив от избытка чувств победный танец и молча, но от всей души возблагодарив бога войны Уицилопочтли (равно как и моего чтимого покойного отца Микстли), я поспешил в дом Почотля, чтобы объявить о своём великом достижении.

— Ййо, аййа, я благоговею перед тобой! — воскликнул он. — Но и моя работа, как видишь, близится к завершению.

И Почотль указал на рабочий стол, где находились уже знакомые мне металлические детали и кусок дерева, которому он как раз придавал форму.

— Вот что, — сказал мастер, — пока я не закончил, советую тебе заняться тем, что уже предлагал: испытать порох в каком-нибудь сосуде или другом замкнутом пространстве.

— Так я и сделаю. А тебя, Почотль, попрошу изготовить для этой аркебузы несколько свинцовых шариков, которыми можно будет стрелять. Такого размера, чтобы их можно было закатить в полую трубку, но с не слишком большим зазором.