Читаем Осень отчаяния полностью

– Паш, с тобой на самом деле жутко спать: ты ворочаешься. Я тогда только уснула, а ты лёг такой, придвинулся, обнял, ещё руку мне на грудь положил! Я так офигела от твоей наглости, что даже не сразу схватилась за табуретку, чтобы тебя ею огреть! Толкаю тебя, а ты дрыхнешь, ещё что-то бурчишь сквозь сон. Спасибо, что не храпел. Ты тёплый, конечно, об тебя классно греться, но даже во сне руки распускаешь. Думала огреть тебя табуреткой утром, но ты так смешно свалился с дивана, что передумала. Решила, что с тебя хватит.

Инга рассказывала, а Паша просто ухахатывался. Просмеявшись, снова затащил Ингу в кровать и накинулся с поцелуями:

– Зато мне очень нравится с тобой спать!

– Что-то мне подсказывает, высыпа́ться мы с тобой не будем.

– Под "спать" я как раз и имел в виду не высыпа́ться.

Но вскоре вдруг вспомнил и спросил, глядя Инге в глаза:

– Слушай, а если Душнила для тебя маяк, то кто для тебя я?

– Ты, Паш, как Квантовый скачок в Сочи. У меня от тебя дух захватывает!

Паша рассмеялся. А Инга игриво посмотрела:

– А я для тебя кто?

– Ты для меня океан, всё время хочу утонуть в тебе. Но вообще не хочу быть для тебя Скачком, буду твоим персональным волшебником.

Глава 54. Сладкий ноябрь

В Москву Тимоха возвращался с Ликой, и они предложили захватить Пашу с Ингой. Яна снова осталась дома. А Паша с Ингой согласились и, словно пьяные, притащились к Тиму во двор. Они обнимались и целовались всю дорогу. Постоянно хохотали над абсолютной глупостью. Паша не понимал, почему ему всё время так смешно, он давно уже не ощущал такого внутреннего подъема. Погода была словно созданна для прогулок: сыро, холодно и мелкий моросящий дождь.

Инга захватила орхидеи, всё время улыбалась и нежно обнимала букет. А когда Паша крепко сжал ладошку Инги, она вдруг серьёзно на него посмотрела:

– Паш, я должна тебе признаться. Я не хожу ни с кем за ручки, потому что у меня постоянно потеют ладони, – Инга смутилась. – Об этом никто не знает, но, когда я думаю об этом, они потеют ещё сильнее.

Паша лишь расхохотался:

– Мне абсолютно пофиг! Но откровенность за откровенность. Тоже тебе признаюсь: у меня так потеют ноги, что я постоянно таскаю с собой сменные носки.

– Дурак! – Инга толкнула его в плечо. – Мне правда жутко стыдно.

– Я, вообще-то, серьёзно! Целых три пары, показать? – приподнял бровь Паша. – Так сильно потеют, что даже пришлось в море влезть в кроссах, чтобы ты об этом не узнала.

Теперь Инга рассмеялась, а Паша обнял её, а потом подхватил и перекинул через плечо, а руку положил на попу:

– Если ты переживаешь за потные ладошки, то мне ещё очень удобно ходить с тобой так.

Всё так же смеясь они встретили Тима и Лику около машины. Паша обычно сразу же плюхался на переднее сиденье, но в этот раз моментально перебрался назад к Инге. У Тимохи всё ещё были «эти дни»: он хмурился и хандрил, но уселся на пассажирское сиденье. Лика даже не улыбнулась, увидев обнимающихся Пашу с Ингой, наоборот, посмотрела на них с какой-то грустью, поздоровалась сдержанно. А вот Паша сверкал улыбкой:

– Лика, ликуй! Твоя мечта сбылась: больше не буду к тебе приставать.

И Паша обрадовался, что при виде Лики не дрогнул ни один нерв, не появилось привычного трепета и саднящей боли: Лика больше не ранила. Паша освободился и теперь был заполнен до краёв другой любовью: светлой, одухотворяющей и взаимной.

Целовать себя в дороге Инга не дала, но зато они обнимались и шушукались, как заговорщики, постоянно хихикали. Потом Инга начала рассказывать про свою мать, как та только поступила в институт и встретила отца, а через полгода залетела, страдала токсикозом, завалила сессию и её выгнали, не дали взять академ, а через пару лет отец сбежал от них, и вся их жизнь пошла по наклонной. Затем Инга пристально посмотрела на Пашу и тихо-тихо проговорила:

– Если ты меня бросишь, я тебя убью!

Паша расхохотался, прижал к себе крепче и прошептал на ухо:

– Я тоже тебя люблю!

– Я сказала убью, а не люблю. Ты плохо слышишь?

– Всё я слышу правильно.

Потом Паша начал припоминать историю знакомства своих родителей, поделился с Ингой:

– У меня у родаков, знаешь, какой прикол. У меня и маму, и отца зовут Саша. Они, видимо, меня поэтому назвали Пашей, ни капли фантазии. Причём, у меня мать старше отца, кажется, года на четыре. Она юрист, а отцу нужно было оформить наследство после смерти дяди тут, и он приехал из Хабаровска, а документов, что ли, не хватало: в общем, затянулось дело на несколько месяцев, а мама как раз его дело вела, помогала ему во всём, так и сошлись. И он остался здесь ради неё.

– А у меня отца звали Геной, и он настаивал, чтобы в моём имени присутствовала буква “Г”, и как я рада, что мама придумала что-то оригинальнее Гали. Так что от отца мне остались лишь три “Г”: в имени, фамилии и отчестве.

Перейти на страницу:

Похожие книги