Осетинская лира

Поужинав, не жжем лучины;

Нет кизяка – ложимся спать.

Бедняк живет в хлеву и стойлах,

К труду его – вниманья нет,

И жесток ложа серый войлок.

И плод забот его – обед.

Все дни его полны трудами

И утешенья лишены,

Но, горю вопреки, ночами

Он видит радостные сны.

А-ЛОЛ-ЛАЙ!

Мать легко тебя качает.

Лунный луч с тобой играет.

Ты расти, мужай!

А-лол-лай!..

Ты – моя надежда, сила.

Пусть ягненком белым, милый,

Вечно для тебя

Буду я!

Наша жизнь страшнее ада.

Твой отец не знал отрады,

Весь он изнемог.

Спи, сынок!

Станешь старше – ожидает

И тебя судьба такая!

Для меня мужай!

А-лол-лай!..

Из простой коровьей кожи

Ты б арчита сделал тоже,

Стал бы голодать…

Время спать!

Ты б дрова таскал, усталый,

Я бы вышла и сказала:

«Мать всегда с тобой,

Ясный мой!

А умру – забудь про горе.

Ты люби родные горы,

Их не покидай!»

А-лол-лай!..

У ГРОБА

Для нас потрудился ты много,

Теперь отдохнешь ты в раю.

Не требуй награды у Бога:

Мы жизнь не забудем твою.

Ты жил, сострадая народу,

От юности до седины,

Светильник зажег в непогоду,

Чтоб дали нам стали ясны.

Ты был пастухом у бесправных,

Наш край полюбил ты, как мать.

За благо трудов твоих славных

Какой тебе платой воздать?

Мы сами, и дети, и внуки

Тебя не забудем, скорбя,

Но знай, что на горе и муки

Остались мы после тебя.

1891 г.,

3 марта г. Владикавказ

ВЗГЛЯНИ!

Без матери, брошен отцом,

Отчизну, родительский дом

Оставил я в юные годы.

В чужом, безучастном краю

Весну проводил я свою,

Встречая одни лишь невзгоды.

Сказал я: неси же домой -

В Осетию, в край наш родной,

Свое одинокое горе…

И хлынули слезы из глаз,

И радость в груди разлилась:

Увидел я снежные горы.

Но более бедным, чем я,

Вернувшись, нашел я тебя,

Народ, изнуренный заботой.

Нет места тебе ни в горах,

Ни в наших привольных полях:

Не стой, не ходи, не работай!

Достойных так мало у нас!

И что мы такое сейчас?

И чем мы со временем будем?

Ползешь ты вслепую, мой край.

Взгляни ж, Уастырджи, и не дай

Погибнуть измученным людям!

В РАЗЛУКЕ

Как сердце тоскует с тобою в разлуке,

Отчизны моей молодежь!

На прах мой – страшнее не может быть муки -

Ты даже слезы не прольешь!..

А злая чужбина терзает и гложет

Мне сердце сильней и сильней…

Не смерти боюсь я, – но кто же разложит

Костер на могиле моей?

Чья девушка так обо мне зарыдает,

Чтоб дрогнул утес в вышине?

Кто песнь обо мне на фандыре сыграет,

Кто в скачке мелькнет на коне?

Как сердце тоскует с тобою в разлуке,

Отчизны моей молодежь!

На прах мой – страшнее не может быть муки -

Ты даже слезы не прольешь!..

БЕЗ ПАСТУХА

В чаще со стадом пастух не расстанется,

Зорко за ним он следит…

Что же с тобой, молодежь наша, станется,

Кто же тебя защитит?

Ты, обезумев, как стадо голодное,

В чаще блуждаешь лесной, -

Ищешь ты стебли в лесу прошлогодние…

Гибнешь… Что будет с тобой?

О, если б только над горной вершиною

Песню пастух твой запел,

Кликнул тебя – и в семью бы единую

Быстро собрать всех сумел!..

СОЛДАТ

Пусть он не знает покоя счастливого -

Тот, кто нас хочет сгубить.

Мать, ты не шей мне наряда красивого,

Мне ведь его не носить.

Тонким сукном мою душу угрюмую

Ты не порадуешь, мать.

Унтер ударит, но горе, коль вздумаю

Я отомстить, не смолчать.

Сын твой ни слова не скажет о голоде,

Кашей питаясь одной.

В угол забьется в казарменном холоде,

Спит на соломе гнилой.

Ты не оплакивай жизнь безотрадную,

Сын твой и сам ей не рад.

Он не попросит черкеску нарядную,

Он не жених, а солдат!

Если убьют меня, нет мне отмщения.

Плачем ты горе утешь -

Ты созови на поминки селение,

Нашу корову зарежь.

Мать, не рыдай над сыновней судьбиною,

Вытри слезу ты свою!

Жадный до жизни, пускай и погибну я,

Но за себя постою!

ГОРЕ

Как не рыдать, мои горы, над вами!

Лучше б золою я вас увидал!

О, почему не засыплет камнями

Судей неправедных грозный обвал?..

Пусть хоть единый из них содрогнется,

Пусть его горе народа проймет,

Пусть оно мукой в душе отзовется,

Пусть хоть одну он слезинку прольет!..

Крепко мы скованы вражьей рукою,

Все, что мы чтили, поругано тут.

Отняты горы… Нет мертвым покоя,

Старых и малых тиранят, секут…

Как от свирепого хищника стадо,

Мы разбежались, покинув свой край.

Что же ты, пастырь наш? Где твои чада?

Пламенным словом нас вновь собирай!

Горе! Мы к смерти бежим от позора,

К пропасти злобно нас гонят враги.

Мощью народа взгреметь бы вам, горы, -

Кто-нибудь смелый, скорей! Помоги!

ТРЕВОГА

Возлюбленный друг мой! Мой друг незнакомый!

Каким тебя именем надо назвать?

Увижу ль, неясной надеждой влекомый,

Тебя я счастливой, о родина-мать?

Родная земля! Твоим стонам я внемлю,

Звучащим из твердой, гранитной груди…

Мой друг! На земле ты иль скрылся под землю,

Где б ни был, – на клич мой скорей выходи!..

Откликнись! Призыв мой звенит и в могиле!

Иль в женской одежде скитайся, скорбя!..

Осетия бедная! Кровью, насильем

Пришельцы-алдары смирили тебя!

Но, может быть, в поисках правды желанной

Нарочно права свои вверил ты им?

Умри ж от раскаянья, друг безымянный,

Признавший пришельца алдаром своим!..

МАТЬ

Коченеет ворон…

Страшен бури вой…

Спит на круче черной

Нар, аул глухой.

Долгой ночью лучше,

Чем тяжелым днем…

Светится на круче

Сакля огоньком.

На краю аула

В брошенном хлеву

Нищета согнула

Горькую вдову.

Горе истерзало -