Ошибки прошлого, или Тайна пропавшего ребенка

Джек позвонил ей в тот же день, когда она вернулась на работу. Кен ушел в магазин, и Коринн минуту смотрела на экран определителя, который стоял в спальне, прежде чем решилась ответить.

– Наконец-то! – сказал Джек, когда она сняла трубку. – Я боялся, что Кен никогда не даст мне снова поговорить с тобой.

– Ты звонил? – спросила она, садясь на кровать. Она не знала, что Кен фильтровал все звонки, а не только те, что поступали от прессы и телевидения.

– Чуть ли не полдюжины раз, – сказал он. – Я дважды был в Роли и навещал маму, и спрашивал его, могу ли я остановиться у вас. Он отказал мне, но я не был уверен, что он посоветовался с тобой.

Она была рада, что Кен ничего не сказал ей. Ей было бы трудно сказать Джеку, что он не может остановиться у них.

– Он не советовался со мной, – сказала она.

– Ладно, как твои дела? – спросил он. – Ты вернулась на работу?

– Все нормально. – Кори подумала было рассказать ему о визите Расса и Вивианы, но это могло лишь ранить его. – И я сегодня вернулась на работу.

– Все хорошо?

«Что значит „хорошо“?» – хотелось ей сказать. Утром напротив школы, на другой стороне улицы стояла пара репортеров, снимавших ее, когда она выходила из машины и шла к входной двери. Ученики, как и преподаватели, шептались за ее спиной. Она ловила на себе пристальные взгляды. Ее странная жизнь больше не принадлежала ей одной.

– Все отлично, – сказала она.

Джек помолчал.

– Мама правда очень хочет тебя увидеть, Кори, – проговорил он наконец. – Ей необходимо увидеться с тобой.

– Она мне не мать, – сказала Коринн.

Джек тихо сказал:

– Она любит тебя так, как ни одна мать не могла бы любить свою дочь.

– Папа, ты понимаешь, что она, возможно, убила мою родную мать и вырезала меня из ее чрева?

– Что? Кто, черт возьми, вбил эту мысль тебе в голову?

– Возможно, все так и было, – сказала она. – Как ты можешь верить всему, что она говорит?

– Она говорит правду, – сказал он. – Не Кен ли навел тебя на мысль о том, что она могла убить…

– Нет, – прервала она его. – Почему ты всегда во всем обвиняешь Кена?

– Он твой страж, не так ли? – спросил Джек. – Твой защитник и покровитель?

– Кен защищает меня так же, как ты пытаешься защитить маму. Разница состоит в том, что я не опасная уголовная преступница.

– Нет, – сказал Джек, – ты эгоистичная маленькая девочка.

Его слова обожгли ее, и она вдруг испугалась, что потеряет его.

– Ты больше не любишь меня, – сказала она.

– Я люблю тебя всем сердцем, Кори, – ответил он. – Но сейчас пришло время взять на себя ответственность и понять, кто ты, правда? Да, твоя мать излишне опекала тебя. Тебе выпали паршивые карты, но именно ты должна решить, как играть ими.

– Итак, что, по твоему мнению, я должна сделать? Просто простить ее за то, что она убила мою мать и лишила меня родной семьи?

– Она не убивала твою мать. Она приняла крайне неверное решение. Разве ты сейчас такая же, какой была в шестнадцать лет?

– Я никогда не сделала бы такой выбор, как она.

– Что ж, возможно, все дело в воспитании, которое тебе дали в той ужасной семье, которая заменила тебе родную.

«Удар в цель», – подумала она.

– Папа, я беременна, ты не забыл об этом? Когда я думаю о своем ребенке и представляю себе, что значит похищение для беременной женщины… – Она была неспособна представить это. Это было слишком страшно.

– Я понимаю, что тебе, должно быть, ужасно тяжело, Кори, но на этот раз ты должна думать своей головой, – сказал он. – Ты считаешь, что Кен спас тебя от излишне заботливой матери, но он просто подменил ее правила своими. Кроме того, он не испытывает к тебе и сотой доли той любви, которую испытывает твоя мать. Он печется только о собственных интересах. Он оторвал тебя от нас, чтобы самому контролировать тебя. Ты способна это понять? Ты жалуешься на то, что Эва не дала тебе повзрослеть. Ну так ты так и не повзрослела до сих пор, а пора бы.

Кори бросила трубку, а потом швырнула телефон на кровать. Что случилось с ее отцом? Тебе ужасно тяжело? Сказать так – значит ничего не сказать. Он не имеет никакого представления о том, что значит внезапно узнать, что ты не тот человек, которым всегда считал себя. Он так усердно защищал Эву, что забыл, кто дороже всего заплатил за ее преступления.

Через несколько минут вновь раздался телефонный звонок, и на этот раз определитель показал виргинский номер. Должно быть, это Дрю или Расс. Она поднесла к уху трубку.

– Почему ты бросила трубку, не договорив с папой? – спросила Дрю.

– Он разозлил меня, – сказал Коринн. – Вот почему.

– Да, это хороший способ для разрешения споров, – сказала Дрю.

– Этот спор неразрешим, Дрю, – сказала она. – Ты дома?

– Нет, папа позвонил и сказал, что ты бросила трубку.

– И он попросил тебя позвонить мне и сказать, что Эве Эллиотт необходимо увидеться со мной, верно?

Дрю молчала.

– Ты теперь всегда будешь называть ее Эвой Эллиотт? – спросила она. – Это звучит так холодно.

– Но поможет мне сохранять некоторую эмоциональную дистанцию.