Осиное гнездо

— А теперь прошу садиться. Мы постараемся помочь вашему сыну, подлечим его, так сказать по всем правилам современной медицины и в процессе лечения выяснится, годен он или не годен к несению воинской службы, — сказал Том Иванович.

— Не годен, — ляпнул Иван.

— Почему?

— Потому что я не хочу служить в этой дурацкой армии. Украина ни на кого не собирается нападать и на нее тоже никто когти не точит, — зачем нам армия?

— Так — так — так. А вы, молодой человек, в детстве на голову ни разу не падали? Это был бы самый лучший диагноз.

— Ты что, дядя, ты думаешь: я — того? — возмутился парень и покрутил пальцем у виска.

— Нет, я так не думаю, ты, я вижу, умница. Я просто говорю, что неплохо было бы, если бы ты в детстве упал на голову, и у тебя была бы скрытая форма черепно — мозговой травмы.

— Я роняла его на пол, когда он был совсем маленький, — сказала Муська, краснея от собственной лжи. Ей раньше приходилось лгать только мужу, а что касается начальства — ни — ни, Боже сохрани. И вот теперь деваться некуда.

— Как он учился в школе?

— Он всегда прыгал с тройки на двойку, с двойки на тройку, — сказал отец.

— Хорошо. Сколько будет три в кубе?

— Шесть.

— Назовите столицу Украины.

— Львов.

— О, с такими знаниями сразу в академию генерального штаба, — сказал Богачек.

— Это что — снова армия? — удивился Иван.

— Да.

— Э, нет, не выйдет, — заявил Мешочек младший.

— Ладно, пошутили, и хватит, — сказал Том Иванович. — Вы, мама, побудьте с сыном в приемной, а с…

— Василий Дмитриевич.

— …с Василием Дмитриевичем мы решим кое — какие вопросы.

— Пойдем, Ванечка, пойдем, мой котик пушистенький, пойдем, мое золотце.

— Ну, старики, вы меня уморите, — сказал Ваня, но повиновался и вышел из кабинета в сопровождении матери.

— Что ж, Василий Дмитриевич, я сделаю, что смогу. Правда, ваш сын, у него какой размер обуви?

— 44.

— Рост?

— 186 сантиметров.

— Ему служить в Морфлоте на атомной подводной лодке, но раз вы решили пополнить наш фонд…

— Кто мне окажет такую честь принять у меня деньги? Я их ношу с собой уже неделю, они уже давно не мои и чем раньше я от них избавлюсь, тем лучше: спать крепче буду.

— Кассой у нас ведает полковник Мэлор Цасович. Сейчас прямо от меня, отправляйтесь к нему, сына можете оставить здесь, я положу его в стационар на обследование на одну — две недельки, не больше. Все же судя по тому, как он учился — у него должна быть скрытая форма черепно — мозговой травмы.

— Да — да. Он мальчик талантливый, но к учебе интереса не проявил. Телевизор, видео, а теперь уже компьютер — все это мешает учебе. Они у меня втроем сидят, и спать не хотят ложиться. Я прямо замучился с ними.

— А у вас еще два сына?

— Да.

— Какого возраста?

— У них разница в два года. Так что я ваш постоянный клиент. Только что я буду делать, если в Югославии война кончится? Вы, наверняка, этот фонд ликвидируете?

— Э, нет, — заявил Богачек, — фонд по сбору средств, всегда будет существовать. В Югославии война кончится, в Ливане вспыхнет, или в Палестине, а то и в Приднестровье, а это — совсем рядом.

— А если и там и там закончится? Может же такое случиться?

— Тогда наш Раховский район с соседним Тячевским воевать начнет, — рассмеялся Богачек.

— Вы мудрый человек, вас не переспоришь, вернее, в угол вас не загонишь. Вы, наверно, когда-то партшколу заканчивали.

— Было дело, — ответил Богачек, улыбаясь.

— Ну, тогда все ясно. Я только один момент хотел выяснить.

— Выясняйте.

— Полковнику я отдам, обусловленную сумму, а вы что-нибудь у меня возьмете? Ну, уважьте, возьмите хоть двести долларов… на медикаменты. Что тут такого. Эта сумма, ни в каких отчетах фигурировать не будет, верно?

Богачек открыл ящик стола и показал глазами, куда можно положить. Это был излюбленный прием руководителей Раховщины, родоначальником которого был когда-то первый секретарь райкома Габор.

Как только три бумажки по сто долларов (Мешочек расщедрился) были опущены, ящик закрылся, хозяин кабинета благодарно улыбнулся, поднялся с места и пожал посетителю руку.

Пока Василий Дмитриевич отнес деньги в военкомат и вернулся обратно, его сынок Ваня проходил предварительный медицинский осмотр.

48

Врач — невропатолог и еще два врача других специальностей, пришли к выводу, по указанию Богачека, разумеется, что у молодого человека по фамилии Мешочек Иван черепно — мозговая травма закрытой формы. Две недели пребывания в стационаре состояние «больного» не улучшили, что и дало право врачам вынести заключение о непригодности к несению воинской повинности.

Иван Мешочек получил белый билет, а фонд помощи Югославии пополнился двумя тысячами долларов. Правда, этот фонд пока, временно, был распределен между Богачеком и Мэлором Гавриленко. Югославия, разумеется, от этого не обеднела и боеспособность не ухудшилась, численность украинской армии нисколько не сократилась, зато два руководителя двух ведомств получили гонорар, намного превышающий их двухлетнюю зарплату.

И дело не только в этом. Не в деньгах счастье. Счастье в том, что два подразделения Осиного гнезда начали подтягиваться, как бы работать в русле главного штаба, возглавляемого Дискалюком.