Осиное гнездо

— Да, да, щекотливому, щекотливому. Мне уже сказали, когда вам давали рекомендацию, — пришел на помощь Мэлор робкому посетителю. — Но, видите ли в чем дело. Сумма в одну тысячу долларов, хоть на первый взгляд и кажется значительной, но если раскинуть ее, распределить, так сказать, между всеми участниками, то выходит так, что овчинка выделки не стоит. У вас три сына, так? Старший, Иванко, подлежит призыву на действительную военную службу. Ну, так что же? пусть послужит парень. Армия это хорошая школа. Вы сами убедитесь в этом.

— Но его берут в Москву на работу. Вернее в Подмосковье. Тамошние бизнесмены строят дворцы. Для себя. И потом, в армии — дедовщина. Мы с женой больше этого и боимся, — жалобно произнес Мешочек, доставая чистый платок, чтобы смахнуть слезу, готовую появиться. — Вы не представляете, как я люблю своего Ваньку. Каб можно было за его отслужить — сам пошел бы в армию. Я мог бы быть бессменным дежурным по кухне. Я, когда служил, а это было еще при Ильиче Леониде, — не вылезал из кухни. А мой Ванька, он такой худой, кожа да кости, и синий весь. Если он начнет мыть котел, большой и глубокий, головой вниз, так он, бедный, там и останется. Это, как пить дать. Мне уже сейчас дурно, — Мешочек смахнул слезу, скатившуюся с левого глаза вдоль левой щеки тыльной стороной ладони, а потом развернул платок и вытер правую щеку.

— Вы… того, уберите слезы, я это не люблю. Москва слезам не верит, солдат на слезы не обращает внимания. Я искренне хочу вам помочь. Но, сами понимаете, это очень рискованное дело и, несмотря на то, что риск — благородное дело, он должен быть оправдан. Короче, надо сделать так, чтоб было из-за чего рисковать. — Мэлор снял трубку с аппарата и, не поднося ее к уху, опустил на рычаг. — Гонорар, который вы выделяете, надо распределить, как минимум между десятью персонами, а вся ответственность, в случае чего, ляжет на меня одного. И вас, конечно, по головке не погладят. Могут привлечь к ответственности не только того, кто брал, но и того, кто давал. Понимаете вы это?

— То есть и меня? — страшно удивился Мешочек и страшно побледнел. — В таком случае, не будем подвергать опасности друг друга, прощайте, господин полковник. Ай — яй — яй! Вот так оказия! За что же привлекать честного человека? Что я такого сделал? Что плохого в том, что я хочу спасти свое дитя от дедовщины и от мытья котлов, головой вниз?

Мешочек вышел в коридор, не закрыв за собой дверь.

— Вот дурак, проморгал, — сказал себе Мэлор, — упустил, так сказать; а клиент, вроде бы ничего, податливый, хоть и трус порядочный.

Он так расстроился, что стал соображать быстро и четко, будто он вместе с полком должен ринуться в атаку. Надо вернуть этого негодяя, и объяснить, что если будет держать язык за зубами, то никто его трогать не станет. Он уже просунул руку под крышку стола, чтобы нажать на кнопку — вызов секретаря, как Мешочек просунул голову в дверь и застыл на месте.

— Входите же! Будьте смелее, вы же бывший солдат, котлы мыли головой вниз, — чего бояться? Я вовсе не стремлюсь подвести вас под статью. Мой долг просто предупредить, — говорил Мэлор, показывая рукой на стул с довольно сносной обшивкой.

— Я вот подумал, господин полковник: а что если мы вместе выработаем тактику поведения, при которой ни одна разведка мира не узнает, кто дал, а кто взял? ить тогда ничего не страшно. Сам Кучма нам ничего не сделает, верно? Позвольте присесть! Я долго стоять не могу: ноги отекают.

Мешочек присел на краешек стула, поставил локти на колени, а подбородок на ладони.

— Выпрямитесь, Мешочек, — сказал Мэлор, расхаживая по кабинету с руками за спиной, как великий человек когда-то в Кремле, — а то вы похожи на согнутую ливерную колбасу. Нам разговаривать будет трудно.

— Прошу меня извинить, — взмолился Мешочек, не меняя позы, — у меня от нервного расстройства началось расстройство желудка. И это уже не первый раз.

— Вас мучают газы?

— Приблизительно.

— Ну, если так, то я, в целях вашего облегчения и успешного заключения договора, могу выйти минут на десять, а вы тут…, но прежде я окно открою.

— Всю жизнь буду вам благодарен, — скребя зубами, процедил Мешочек.

46

Через десять минут Мэлор вернулся в свой кабинет с ваткой, вставленной в обе ноздри, но так как никаких посторонних ароматов в кабинете не было, ватку пришлось вынуть и выбросить в мусорное ведро. Мешочек повеселел и сидел теперь прямо. Впрочем, кто-то из великих философов сказал: что естественно, то не безобразно. Чехи, по утверждению многих, в таких случаях говорят: на здравичко! А у нас бы сказали менее вежливо — свинья.

Короче, два человека приступили к продолжению переговоров.

— Я буду молчать, в рот воды набрав. Как партизан. Даже если меня будут пытать. Я даже жене не скажу. Потому что, то, что знает жена — будет знать все село ровно через десять минут.