Осиное гнездо

— Я не могу найти бункер, а потому следую за вами, зная, что вы знаете, где он. Вы на прием, а где авоськи со свежей рыбой, форелью, скажем и всякими деликатесами?

— Так ты тоже к нему? — удивился Ватраленко, убирая пистолет в карман.

— Честь имею. Я получил задание, — солгал Лимон своему земляку.

— Врешь. Наш шеф никому никаких заданий не дает. Каждый смертный, кто под его началом и покровительством, должен сам угадывать все его желания и потребности и делать так, чтоб угодить. Я вот оленину везу ему и одну медвежью шкуру.

— Сам охотился? Оленя сам укокошил, или как?

— Да ты что? я охоту не люблю. Если я охочусь, то только за слабым полом и то очень редко.

— Почему редко? — спросил Лимон.

— В этом нет необходимости. Сами идут. Вон недавно была София со своей кавалькадой. Хочешь фитографии покажу? На полонине. Вот гляди. Тут я на нее, как кот на сало смотрю. Если бы не так много жлобов, которые от нее не отходят, я наверняка бы уговорил ее. Во, гляди, какие масленые глазки, хоть уже и старуха. Но к молодым ее тянет. Мне дважды моргнула, да так многозначительно, что меня дрожь пробрала. Но петь отказалась, плутовка. Она так: крякнет — уже выкладывай бабки.

Лимон с любопытством разглядывал певицу. Даже на фотографии видно было, как много у нее штукатурки на лице, бровях и ресницах.

— Слава певицы уходит с ее возрастом, — сказал Лимон. — Публика, которая еще вчера, горячо принимала, сегодня относится к ней с жестоким равнодушием.

— Не разводи философию, — сказал Ватраленко, убирая фотографии в рабочую сумку. — Покажи лучше, что у тебя там. Что ты привез нашему шефу?

— Свежатинки, сметанки, колбаски и всякой вкуснятины, понюхаешь — в носу щекотать начнет.

Лимон открыл багажник и ужаснулся: практически все стеклянные банки со сметаной были разбиты. Осколки стекла плавали в сметане, колбаса тоже покрылась белой жидкостью, как гашеной известью. Ватраленко посмотрел, расхохотался.

— Ну что, угодил ты в лужу, я тебя поздравляю. Можешь возвращаться обратно, откуда приехал, — сказал полковник и похлопал Лимона по плечу.

Лимон как бы впал в прострацию, он только глазами хлопал, а когда полилась роса с лица, достал тряпку называемую платком и стал вытирать лицо.

— Это не я виноват. Это дороги такие, черт бы их побрал. Ах ты Господи боже ты мой, что теперь будет, как я теперь появлюсь?

— Даже по таким дорогам надо уметь ездить. Так что не кивай на дороги. Лучше скажи, кто тебя собирал в дорогу.

— Ольга Васильевна, жена… а что теперь с этим делать, а?

— Я вижу: сумка не протекает. Передай так. Только сумку не требуй обратно. У них этих сумок полно. Иногда, я вижу, они сметану в корыто выливают, собак кормят, авось и это пригодится. Собака стекло не проглотит, она очень чутка ко всяким опасным предметам: сметану выберет, а стекло оставит.

— Это идея, — согласился Лимон. — Может они, того, и не разберут потом, где, чья сумка?

— Это на сто процентов так и будет, — согласился Ватраленко.

— Тогда поехали.

— Ты от меня должен ехать на довольно значительном расстоянии, чтоб не подумали: заговор. И потом, ради уважения…

7

Начальник усмехнулся, садясь за руль. Его джип рванул с места так, что не только дым из выхлопной трубы, но и пыль окутала лобовое стекло машины Лимона.

Тем не менее, Лимон не растерялся и тоже рванул, насколько позволяла мощность двигателя, и после первой, перешел сразу на третью передачу. Его машина завизжала, заскрипела, как старая не смазанная телега, но, благодаря настойчивости водителя, она вскоре очутилась у бункера. Здесь уже толпились благодетели. Два сытых пса дремали за высокими воротами, очевидно чувствуя, что благодетели не бандиты, а прихлебатели, именующие себя гуманитариями. К воротам изнутри еще никто не подходил. А Лимон со своим драндулетом был десятым в очереди. «Пропал я, — думал он, — Дмитрий Алексеевич не заметит меня. Когда наступит моя очередь, он уже будет на работе. Хотя бы Мария Петровна вышла пораньше. Все же муж и жена — одна сатана. Уже половина девятого. Ну, где эта Марунька, черт бы ее подрал? А вот и новый прокурор Комар стоит, за ним начальник таможни Борисов, далее главврач Богачек, начальник налоговой инспекции Попка, председатель райсовета Буркела, — вся элита здесь. Интересно, есть ли хоть один бедный председатель сельского совета? не видно что-то. А вдруг прогонят восвояси, иди, скажут, не знаем таких, не видели, не звали?»

Предположения Лимона подтвердились, и тревога усилилась, когда Марунька, жена Дискалюка вышла к воротам. Она раскланялась, расплылась в улыбке, оглядела всех приветливым взглядом и только когда убедилась, что здесь все знакомые лица, открыла ворота и приняла дары с большой благодарностью. Когда же дошла очередь до Лимона, Марунька изменилась в лице, тут же стала закрывать ворота.

— Погодите, Мария Петровна!

— Я вас не знаю, извините меня, пожалуйста, — пропищала Марунька, не попадая ключом в замочную скважину, дабы закрыть входные железные ворота.

— Я друг вашего мужа, уважаемого господина Дмитрия Алексеевича, — произнес Лимон с дрожью в голосе.