Осиное гнездо

То, что Ася вела себя так независимо с выдающимся партнером, не липла к нему, не заглядывала преданно в глаза, не смущалась, когда он к ней обращался, радовало и тревожило Андрея Федоровича одновременно. С одной стороны ему хотелось, чтоб она понравилась «президенту», потому что за этим посыпались бы блага, а с другой он думал: «а вдруг? никогда нельзя верить женщине до конца, да и она сама себе верить не может: нельзя предсказать свое поведение на будущее. На поведение человека влияет окружающая обстановка, события, разворачивающиеся вокруг него. Это только революционеры могли быть до конца твердыми и упрямыми, как ослы. Вот Чернышевский звал Русь к топору и все тут. Хоть ты ему кол на голове теши, а он будет твердить одно, и тоже: к топору!

Молодец, Асенька, она заставляет его все время улыбаться. Но он улыбается скупо, боится, что обнаружится нехватка зубов во рту. Га — га — га, а у меня все зубы на месте. А чего это она жмется к его животу? А если он начнет жаться, так он же ее раздавит. Он не человек, это бык. Могуч, как всякий русский человек или как хохол, что одно и то же. А вот и она улыбнулась, это впервые, чтобы это могло значить, а?»

Наконец музыка умолкла. Ася взяла своего партнера под руку, привела к столу, казалось, он слегка пошатывался и пот выступил у него на широком лбу, усадила его и сама уселась напротив. Он стал шарить по карманам в поисках платка, но ничего нигде не обнаружив, тогда Ася открыла сумку, извлекла белоснежный платок и сказала:

— Что ж, придется пожертвовать в пользу бедных. Вытритесь, вы слишком энергично трудились… как в молодости. Может, это и вредно, хотя любое движение приносит только пользу. Вот и подбородок у вас в поту.

— Благодарю вас, — сказал «президент». — Я у вас покупаю этот платок. Первоначальная цена одна тысяча долларов. Андрей Федорович! может, ты дашь больше?

— Вы, видимо, шутите, Дмитрий Алексеевич! Да этот платок… Ася, подари Дмитрию Алексеевичу этот платок, у нас дома еще есть.

— Да что вы, мужики! этот платок стоит пять тысяч долларов, — сказала Ася смеясь.

— Я даю десять, — сказал Дискалюк.

— Я пошутила. Я вам его дарю, а подарок… он… деньги за него не берут.

— Я это знаю, — сказал Дискалюк. — Есть подарки, есть помощь. Когда-то мы помогали коммунистическим и рабочим партиям зарубежных стран и суммы этой помощи исчислялись в миллионах долларов. И наша помощь была безвозмездной. И я вам рекомендую, Анастасия Ивановна, создать дома подпольную партию за полную независимость от мужа, тогда я буду ее финансировать, га — га — га. Ты, Андрей Федорович, не спеши со своими возражениями. Иногда, потеряв малое, можно приобрести так много, что голова закружится. А впрочем, мы уже можем покинуть этот сброд. Как вы думаете, Анастасия Ивановна?

— Я бы еще посидела, полюбовалась вашими сотрудниками, ведь такими увидеть их, навряд ли, где возможно. Здесь они расслабились, как бы обнажились полностью. В обычных условиях они прячут изъяны не только своего тела под одеждой, но и дурные наклонности, своей злой души, придерживаются традиций, приличий, выработанных еще с детства и под прессом страха, как бы чего не вышло, не выпускают свои наклонности наружу. Я, возможно, несколько туманно выразилась, но…

— Я, так ничего не понял, — признался муж.

— Ты учился в университете марксизма — ленинизма, с тебя взятки гладки. Бедный ты мой незнайка.

— Ну, уж если вам так хочется…

В этот самый момент послышался чересчур громкий спор прокурора района Соломко с председателем районного суда Червяком по вопросам вынесения приговора гражданину Украины Комару, который в пьяной драке со своей женой, нанес ей тяжкие телесные повреждения, от которых она через неделю скончалась в местной больнице. Прокурор требовал десять лет строгого режима, а судья вынес оправдательный приговор.

— И ты за шесть тысяч гривен продал честь суда всего района? как ты посмел это сделать, жулик, взяточник, поганец?

— Ты видел? это клевета, это поклеп на честных людей всего районного суда! Да за период моего председательства количество преступлений по району сократилось в два с половиной раза, ты знаешь об этом? Если не знаешь, спроси у Дмитрия Алексеевича! — защищался Червяк.

— Конечно, если судить по количеству приговоров, то тут твоя правда, а если брать количество совершаемых преступлений, то надо за голову хвататься.

— Позвольте вам сказать, уважаемый товарищ, что это всеобщая беда и здесь мы все несем ответственность, и потому должны разделить ее пополам. Суд, прокуратура, милиция во главе с Ватраленко, да и Дмитрий Алексеевич… всем нам надо разделить вину за это поровну, — нашелся Червяк и даже палец поднял кверху от радости.

— А Дмитрий Алексеевич здесь причем?

Червяк встал и приблизился к столу, за которым сидел Дискалюк, так, чтоб тот слышал каждое его слово.