Оскорбление

Когда речь Званцева подошла к концу — за стенами пирамиды сомкнулась ночь. Облака над шпилем горели от тысяч прожекторов на склонах резиденции и улицах Рима.

— …таковы обстоятельства. Мы воздерживаемся от широкого оглашения новостей — только охоты на ведьм нам еще не хватало. Однако вы не хуже меня знаете о сюрпризах, обнаруженных Департаментом планетарной безопасности. Литосферные хранилища с "трупоедами", оборотни на высоких постах в ООН… Как ни печально признавать — чужаки утерли нам нос.

— Как это вообще стало возможным? — поинтересовался директор Северной Америки (правящий землями от Ньюфаундленда до Майями). — Я полагал, что весь личный состав ГлобДефКома регулярно проходит проверку в службе безопасности.

— Достаточно тщательную, чтобы выявить деструдо, — согласился Званцев. — Но то, что обнаружили мои спецы… я не генетик. Но там, на "Пангее", я говорил с созданием, чьи клетки не делают особых различий между транспозонами и кодирующей частью. С ходячей лабораторией по созданию трансгенных организмов. Это существо могло прожить среди нас триста лет — и все это время притворяться человеком. И оно — не одно.

Теперь мы знаем, что искать. Мы выявляем их десятками. Даже в высших эшелонах ООН и территориальных правительствах. И все это время они могли ударить нам в спину в любой момент.

— И это еще не все, — полуутвердительно заметил глава Северной Европы.

Званцев кивнул.

— Астроразведка провела тщательное сканирование выбранных участков неба, — он отделил от наруча небольшой штекер, подключил к столу. Подождал минуту, пока системы "тихой комнаты" прочесывали файлы с доспеха частым гребнем в поисках ловушек и бэкдоров.

— Источник излучения долгое время оставался незамеченным на фоне яркого кувен-объекта QOS-3, — пояснил Званцев. — По этой причине, а также из-за торможения на малой тяге мы его и не замечали. Оценочная масса — до пятидесяти миллиардов тонн. Оценочное время прибытия в нашу систему — до восемнадцати лет.

Молчание.

— Итак, — спокойно заметил лидер Южной Европы (к которой ныне причислялась широкая полоса суши и моря от Гибралтара до Ростова-на-Дону). — К нашей планете приближаются два флота. Один — в два с половиной раза больше, чем тот, с которым мы имеем дело. Второй состоит из одного корабля — который сам по себе больше, чем все, что есть у нас и у наших врагов. Я верно понимаю?

Званцев посмотрел на итальянца.

— Да.

Снова долгая пауза. На лицах блестят капли пота, несмотря на работающие кондиционеры.

— Вы действительно можете остановить это? — наконец, жестко проговорила представительница Ближневосточной зоны.

— Одни — нет.

Званцев подождал, пока на лицах вождей Земли не появится понимание.

— Вы им верите?

Безликий шлем медленно повернулся, оглядывая по очереди всех участников встречи.

— Информация с Лариссы. Объект в Киле. Действия чужаков. Все подтверждает слова пангейского оборотня.

— Сэр, — произнес седовласый директор Российской ЭЗ. Он был единственным в комнате, кто открыто носил имплантат — глаза затягивало искрящееся бельмо линзового дисплея. — Вы же понимаете — у них были все возможности, чтобы состряпать для нас сколь угодно убедительную легенду. И подвесить на орбите Нептуна сколь угодно убедительную декорацию.

Званцев кивнул.

— И единственный способ проверить информацию чужих — подождать и посмотреть. Но здесь есть другая проблема, — он оборвал фразу на полуслове.

Сравнительно юный для члена директората — всего тридцать семь лет — глава Объединенной Полярной мрачно усмехнулся.

— Цена ошибки и промедления — гибель нашей цивилизации. Верно?

Званцев ответил бы усмешкой, если бы мог.

— Абсолютно, — он указал на выведенную на дисплеи схему. — В конечном итоге — это вопрос теории игр.

Мои штабисты проиграли кучу сценариев, с различными коэффициентами угрозы и вариантами действий. В конечном счете они сводятся к трем. Мы принимаем предложение. Мы отказываемся и наносим удар. Мы выжидаем. И в каждом из этих случаев худший исход — сражаться с чужаками и объектом в Киле одновременно.

— Мы пока не можем быть уверены, и что объекты в Южной Гидре и чужаки — одно и то же, — заметил североамериканец.

— Примем как допущение.

Чужаки — знакомая угроза. Я сражался против них, я знаю, как их побеждать. Да, в их колоде хватает крапленых джокеров. Но и у меня найдется парочка козырей. И мы уверенно предполагаем — они не желают нашего окончательного уничтожения. Иначе бы нас стерли в порошок триста лет назад.

Чужак из Киля — давайте действительно называть его Палачом — фактор неизвестный. Мы не знаем, что он может. Мы не знаем, зачем он явился. Все, что у нас есть — это недостоверные сведения о том, что Палач представляет собой угрозу. Абсолютную и смертельную.

Оценка плавает в зависимости от того, какой коэффициент достоверности мы присваиваем словам оборотня. Но в множителе — полное уничтожение. Стопроцентный разгром. Земная цивилизация будет выжжена огнем, наш вид отбросят обратно к каменнным топорам. И после всех вычислений, на исчисляемом промежутке времени этот фактор перевешивает.

Званцев помолчал.