Оскорбление

До горизонта — подать рукой. Металлические холмы в наплывах окалины освещает зависший над ними огромный синий диск, голубая заря рассекает пол-неба, будто огненное кольцо. Пламенное крыло сжалось, укоротилось — теперь уже не синее опахало на пол-небосвода, а острый, яркий язык огня. По другую сторону небосвода огонь становится призрачно-бледным, клубится полупрозрачными синеватыми завитками, металлический обруч тоже обрывается у самого горизонта. Звезды неразличимы. Черная и огненная дуга образуют между собой идеальный крест, и огромное голубое солнце — почти в перекрестье огромных полукружий. Будто исполинская клешня из огня и металла, готовая вот-вот сомкнуться на куполе.

Ш-Телл не оборачивалась. Лишь прикрыла глаза, чтобы не ослепнуть от яркого синего свечения. Огненные волны окутывали ее при каждом движении.

— Свету твоего солнца понадобится больше двухсот земных лет, чтобы достичь этого места, — сообщила она кольцам в небе. — А мой мир — еще в десять раз дальше.

— Как… — голос сзади сорвался. — КТО ТЫ?

Слово "друг" застряло у Ш-Телл в горле.

— Послушай, — несколько минут спустя заговорила она. Заставила себя обернуться — посмотреть в бесформенное лицо, на котором прорезалась алая щель рта.

— Послушай, — повторила ли-ча. — Мы можем спасти Землю. И Кольцо Речи. Если… — она старательно подбирала русские слова. — Оскорбители обещали мне это. От нас мало что зависит, если честно… Но мы с тобой должны попробовать.

Ответа ей пришлось ждать долго.

— Спасти? — отозвался, наконец, безжизненный голос копии. — От… этих тварей?

Ш-Телл покачала головой.

— Это очень, очень долгая история. И тебе придется ее выслушать.

А мне — рассказать.

Из набухающего костьми и мышцами бурдюка плоти на ли-ча смотрели совершенно безумные глаза копии.

Ш-Телл надеялась, что в этот раз ей не придется смотреть, как тихое сумасшествие пожирает рассудок копии. А купол — тело.

— Все началось давно. Очень давно. Миллиарды лет назад. Когда наша Галактика поглощала ближайшие звездные скопления. Когда ни на одной из ее планет не было и следа жизни. Но большая галактика поглотила малую, две волны газа столкнулись, словно воды реки и моря. И это столкновение насытило пространство веществами, нужными для жизни. Сделало то, что позднее сделали для Галактики вспышки излучения и гибнущие звезды. Только на миллиарды лет раньше.

В мертвой Галактике возник крохотный оазис жизни. Тонкий пояс из обитаемых планет. На некоторых из них зародился разум. Даже Оскорбители не знают о нем много. Для них это такая же эпоха легенд, что для нас — времена войны с ними. Может, они походили на нас с тобой. А может — были чужеродными тварями почище Оскорбителей.

Так или иначе, они научились странствовать в космосе. Покинули родные планеты. Встретились друг с другом. Шли миллионы лет. Были войны, были союзы. Разум и даже жизнь то расцветали, то угасали. Галактики менялись. Жгучие лучи раскаляли межзвездный газ. Может быть, они столкнулись с какой-то опасностью, которая их подстегнула.

У них были миллиарды лет. Они стали очень могущественными. Обрели настоящую власть над материей, пространством и временем. Защищали свои миры от губительных вспышек. Поглощали целые планеты и пировали на трупах звезд. Говорили между собой, не обращая внимания на расстояние. Бороздили галактику во всех направлениях. Стали подобны богам — а, вернее, и стали богами.

Однажды они взглянули на Галактику и увидели, что многие миры в ней подобны их собственной родине или родинам в далекие времена. Что на них готова зародиться собственная жизнь. Которая, возможно, породит разум, подобный их собственный. Они решили ему помочь.

Так родилась Щедрость. Великий союз миров и богов, равного которому Галактика с тех пор не знала. Они засевали жизнью миллионы планет. Следили, как те расцветают. Когда семя Щедрости давало ростки разума — ее посланцы приходили в засеянные миры. Становились учителями. Соединяли цивилизации в единую сеть с помощью своих связующих колец, — Ш-Телл указала на железную равнину и перекрестье огненной и металлической дуг. — На одном из таких посланцев мы и находимся.

Они создали машины. Специальные машины, целью которых было искать зарождающиеся цивилизации. Оценивать, насколько те готовы учиться. Каждая такая машина была… — ли-ча замешкалась, подбирая слова. Эмбрион обещал, что хватит нескольких повторений, чтобы вложенные в ее мозг языковые сплетения прижились и позволили ей говорить на языке землян не хуже, чем на родном. Ш-Телл пока что сомневалась в его словах.

— Одна ее часть была наставником. Хранилищем знаний. Вместилищем разума. Другая — приспособлением для разговора на расстоянии. Для передачи знаний. Для связи со всеми мирами Щедрости. И отвечала за… рождение новых машин. Когда ближайшее кольцо замечало, что жители планеты расселяются по своей системе — оно посылало туда семя. Из которого вырастали новый архив и новое кольцо.