Ослепленные Тьмой

— Ну и дура.

Пожал плечами.

— Жена-целка ценится намного выше, чем попользованная подстилка. Но так как ваш брак по сути акт купли-продажи, и твой будущий муж не интересовался целостностью твоих отверстий. Так уж и быть, Шарзама тебя не тронет. Мне плевать, как варвар воспримет отсутствие плевы. Может, поколотит тебя и вправит тебе мозги, вышибет из них проклятого валласара и память о его приплоде.

В эту секунду я схватила его за шиворот и прошипела ему в лицо.

— Никто и никогда не заставит меня забыть о моем сыне.

— Об ублюдке, рожденном от валласара.

— О наследнике. О единственном внуке Ода Первого… о малыше, который мог перевернуть историю и объединить две враждующие стороны.

— В том случае, если бы твой полюбовник женился на тебе. А так твой сын был бы просто бастардом валласарского волка. И никем более. Выйди за варвара, роди ему сыновей. Пусть правят островами и добывают золото. А моя жена родит мне… и когда-нибудь наши дети будут владеть этим миром.

Все это время я старалась не смотреть на ту девушку, которую Маагар собрался взять в жены. Чтоб не выдать себя ни жестом, ни взглядом. Ведь мы с ней узнали друг друга. Малышка Лори. Возлюбленная сестры Рейна. Я видела ее в отряде, когда приходила просить о помощи у Далии. Не знаю, как она оказалась в лапах моего брата, но ее бледное лицо и дрожащие руки говорили о том, что этот брак для нее совершенно не желанный.

Когда одна из горничных принялась снимать с нее рубашку, я содрогнулась, увидев на ее теле кровоподтеки и следы пальцев. Так вот кто так жутко кричал по ночам и молил о помощи. Маагар… он насиловал несчастную девочку.

— Как тебе моя невеста, сестра? Неправда ли она прекрасна?

Обошел Лори со всех сторон и при мне сильно ущипнул за сосок. Девушка закрыла глаза и закусила губу.

— Оденьте ее.

Смерил взглядом несчастную и продолжил говорить:

— Моя будущая женушка должна была выйти замуж за нашего отца, но так как он умер, то я решил все же осчастливить ее и жениться на ней сам. Ведь мне совершенно не помешают обширные земли ее велиарства. Талладас будет великолепен под моим правлением. Но вот незадача.

Он вдруг схватил девушку за волосы и дернул назад.

— Эта сучка оказалась не целкой. Кто-то порвал ее, пока она бегала по полям, по лесам и искала моего отца, и она отказывается сказать кто. Шарзама зашила ее для меня, и сегодня ночью порву ее теперь я и всем покажу, что моя жена невинна. Но бы хотел все же знать, каким образом ее плоть оказалась использованной, но все равно такой узкой.

Пнул Лори, и та упала на пол, отползая от Маагара и прикрываясь руками, когда он замахнулся, чтобы ударить, но я закрыла ее собой, и тяжелая ладонь брата опустилась на мою щеку. Он заорал от боли, отпрыгивая в сторону, начал дуть на обожженную ладонь.

— Тыыы. Куда лезешь? За кого заступаешься?

— За твою будущую жену. Кто знает, что с ней стало? Может, ее снасильничали, а теперь ты издеваешься. Женщины не любят вспоминать о насилии и рассказывать. Она — будущая мать твоих детей, и, может, уже понесла от тебя. Выкинет и не будет наследника и от нее тоже, а я слыхала, самки в Талладасе плодовиты.

— Слыхала она. Ладно… твоя правда.

Но отступил, успокоился.

— Ладно. Проследи, чтоб ее одели и причесали к церемонии. Вечером Триркрах доберется до ущелья, и после полуночи состоится ритуал.

Он вышел из шатра, оставив нас с Лори наедине. Я бросилась к девушке и помогла подняться на ноги, убирая волосы с ее лица.

— Как? Ты же…

— Молчи. Заклинаю тебя, молчи. Услышит и убьет нас обеих. Он… он сам Саанан. Ты не знаешь… что в нем живет.

— Но… она…

— Нет ее больше… для меня.

— Надо бежать, нельзя с ним оставаться.

Поправила лиф белого одеяния и посмотрела на меня своими огромным карими глазами.

— Мне некуда бежать и нет у меня никого. Только руки на себя наложить, и то не дает. Стерегут псы его ежечасно. Шагу ступить не могу. Но как только смогу, отправлюсь к отцу своему и к матери. Не держит меня здесь ничего… а если понесу от него, то… то с ума сойду.

Я схватила ее за плечи.

— Туда возвращайся.

— НЕТ, — крикнула яростно, и в глазах слезы заблестели. — Нет мне туда дороги.

— Есть… дорога есть всегда. К тем, кого любим. Только надо уметь на нее ступить и сделать первый шаг. Поверь… я точно знаю.

— Так чего к нему не бежишь?

— Побежала бы… если бы могла, если бы знала, что Маагар искать не пойдет и не уничтожит там всех. Войско у него тысячное, а там… там едва сотня после всего наберется.

— Не наберется и сотни, — обреченно сказала Лори.

Она вдруг разрыдалась и обняла меня своими тонкими дрожащими руками.

— Не примет обратно… после него не примет. На мне следы его пальцев, его семени. Я вся заклеймена им. Куда мне к ней?.. Не простит, что сбежала.

— Простит. Любовь умеет прощать, Лори, умеет.

Посмотрела мне в глаза и отрицательно качнула головой.

— Не умеет… ведь я не смогла ее простить.

— Разве не смогла?

Поправила тонкие каштановые волосы, завела назад, открывая тонкое личико такое юное, такое прекрасное и нежное, что внутри все сжалось. Нельзя ей с Маагаром быть. Нельзя. Погубит он ее.