Ослепленные Тьмой

Волк шагнул ко мне, подставляя спину, и я не раздумывая взобралась на нее, цепляясь за жесткую шерсть, прижимаясь к волчьей спине всем телом. Зверь поднялся на задние лапы, завыл и на бешеной скорости понесся вглубь леса, и смертоносная стая из оставшихся в живых гайларов ринулась за ним следом.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ. ОДЕЙЯ

Люди чести ради своих детей совершают такие вещи, которые им даже в голову не пришло бы делать ради себя самих.

(с) Джордж Мартин. Пир стервятников

Его шерсть под ладонями была жесткой, колючей, но я бы ни за что не разжала руки. Впереди ветки на дикой скорости приближаются, и волк лавирует между ними, то пригибаясь, то прыгая высоко в воздух и перелетая через препятствия, рассекая ледяной кислород своим мощным телом… но за все время, что мы мчались по Черному лесу, ни одна ветка не ударила меня, не зацепила моих волос, не поранила мою кожу, и я нежно вдохнула звериный аромат, исходящий от хищника. Настоящий, мускусный, животный аромат, в нем нет ничего человеческого. Так пахнет мокрая собачья шерсть, только в десять раз сильнее, ярче, въедливей. И если раньше, когда заходила на псарни, морщилась от едкости аромата, то сейчас внутри меня поднимался глас ликования. Это было мое. Звериное, дикое. Для меня. Мой Хищник. Мое жестокое чудовище, столько раз спасавшее меня от смерти. Эти раны в его спине, лапах. Дырки от стрел, кровавая влага, сочащаяся мне на пальцы. Все это кричало о том, как сильно он рисковал ради меня… Я обнимала мощную шею, прижавшись всем телом к волку и закрыв глаза, вспоминала, как впервые увидела его… увидела Нечеловеком. И каждая крупица этих воспоминаний была важна и ценна, как будто возвращала меня к жизни, как будто заставляла оледеневшее сердце биться чаще.

* * *

Тогда зверь словно выскочил из ниоткуда, из темноты за моей спиной, и приземлился массивными лапами в снег, поднимая бело-кровавые брызги в воздух. Полоснув меня ярко-зелеными страшными глазами, зверь оскалился, а у меня перехватило дыхание от ужаса. Огромный, с острыми белоснежными клыками, он несколько секунд смотрел на меня, а потом медленно повернулся к баордам. Волк, потому что эта тварь на него походила… но не более. Он был больше в несколько раз.

Пока я пыталась справиться с оцепенением и вздохнуть, волк ощетинился, наступая на людоедов. Очень медленно, пригнув голову и издавая тихий рык на одной ноте. Рык, от которого выжившие псины баордов бросились врассыпную. А я, словно под гипнозом, смотрела, как под его лапами остаются огромные следы, он идет, не торопясь, втаптывая капли крови в снег с хрустом, который бьет по натянутым нервам.

Зверь остановился, закрывая меня от толпы одичавших нелюдей. Никогда не видела ничего подобного и не представляла, что такие монстры существуют в природе. Его черная шерсть переливалась в свете факелов, а глаза фосфорились металлическим блеском хладнокровного убийцы, и он прекрасно знал, кого убьет первым. Он не спешил, как будто раздумывал или давал им время на раздумья.

Баорды в очередной раз переглянулись, осторожно отступая, но волк словно ждал первого движения и не дал им шанса. Когда он напал на них, меня затошнило от ужаса и отвращения. Уже через секунду я, зажмурившись, слушала, как хрустят кости, как дико и истошно вопят людоеды, которые теперь сами стали добычей чудовища.