Османец

Впервые за одиннадцать лет Вильям лицом к лицу столкнулся с принцем. Долгие годы заточения полностью разрушили этого когда-то высокомерного человека. Принц похудел, хотя его щёки всё ещё были пухлыми, его челюсти были нездорово обтянуты кожей. Плечи его ссутулились. Он был всего лишь на год старше Вильяма, но выглядел как старик.

Увидев Вильяма, Джем испугался и сделал шаг назад.

— Ты обещал освободить меня, — задыхаясь, выговорил он.

— Так оно и есть, благородный принц. Ты свободен с этого момента, — коварно заверил его Александр. — Я просто подумал, что тебе хотелось бы встретиться лицом к лицу со своим старым врагом.

— Он убьёт меня, как только я выйду из Ватикана, — объявил Джем.

— Ведь я пообещал тебе безопасный выезд из моих владений! Синьор Хоквуд придерживается того же мнения. Кроме того, он совершенно забыл прошлое. Разве не так, дорогой Вильям?

— Действительно, я пытаюсь это сделать, святой отец, — ответил Вильям, едва скрывая удивление.

— Великолепно! — объявил Борджиа. — Мне радостно превносить мир и гармонию в отношения между людьми. Давайте поужинаем все вместе!

Вильяма посадили слева, а Джема справа от Папы Александра. Цезарь сидел рядом с принцем, его старший брат, герцог Гандия, сидел слева от Вильяма. За столом присутствовали только мужчины.

Пища была такой же роскошной, как и всё, что устраивал Борджиа. Когда ужин закончился, полуобнажённые девушки начали танцевать перед ними.

— Прикосновение Востока, — сказал Борджиа. Он был в самом радушном настроении. — Ещё немного вина...

В то же мгновение содержимое их бокалов было обновлено.

— Старая традиция Папы Римского, — сказал Александр, — благословение вином, когда достопочтимые гости собираются в дальнюю дорогу. Вы разрешите?

Он протянул руки над бокалом Джема и, сжав пальцы, произнёс:

— Pax vobiscuml.

Потом он выполнил ту же церемонию над бокалом Вильяма. Вильям смотрел на его руки и пытался вспомнить, где раньше он видел этот необычный перстень.

— А теперь тост, — произнёс Александр, поднимая свой бокал. — За турецких друзей, которые покидают нас и которых мы можем больше никогда не увидеть.

— За наших турецких друзей, — повторила вся компания.

Как только Вильям поднёс бокал к губам, он внезапно вспомнил, где в последний раз видел это кольцо — на пальце Борджиа, когда молча взирал на мёртвое тело купца Сакорро. Вильям почувствовал, как дрожь пробежала по его телу. Он знал, что близок к смерти... или к жизни, если ему хватит мужества настоящего Хоука.

Он поставил бокал и уставился на Джема. Принц одним глотком осушил бокал до капли и поставил его на стол со вздохом удовлетворения.

— Ты не выпил, дорогой Вильям, — заметил Борджиа.

— Нет, святой отец. Извините, я внезапно почувствовал себя неважно. Я прошу вашего разрешения удалиться.

— Удалиться? Но ещё только начало ночи. Нет, нет, сядь, выпей немного вина, и тебе будет лучше.

Вильям изучал ситуацию. У каждого гостя из-за пояса торчал кинжал, но ни у одного из них не было меча; в зале не было охраны. Конечно, придётся рискнуть, но ненамного больше, чем пить отравленное вино. Интересно, кого взять в заложники? Конечно, Александр был самой подходящей фигурой, но Вильям не знал, как отреагирует Цезарь, если он захватит его отца. В то же время Александр любил своего второго сына больше, чем любое другое создание на земле, за исключением, правда, Лукреции.

— Прошу простить меня, но я должен немедленно уйти.

Резким рывком Вильям опрокинул свой стул и, обежав стол, схватил Цезаря за плечо и поставил его на ноги. Мгновенно он выдернул шнур из панталон и накинул его на шею молодому человеку.

— Если кто-нибудь из вас шевельнётся, епископ Валенсии — мёртв, — прорычал он.

Цезарь попытался освободиться, но он был беспомощен против отчаянной силы Вильяма.

— Ты сумасшедший, — прохрипел Борджиа. — За это ты будешь вечно гореть в преисподней.

— Без сомнения, у меня там будет неплохая компания, — прорычал Вильям, толкая беспомощного Цезаря к двери. Все остальные замерли как будто заворожённые или увидевшие огромную змею.

Все, за исключением Джема, который внезапно издал душераздирающий крик и упал лицом в тарелку.

— Этот уже пустился в путешествие, — мрачно сказал Вильям и сжал Цезаря так, что тот захрипел от боли.

Некоторые из гостей вскочили.

— Епископ и я также намерены совершить небольшое путешествие, — сказал Вильям. — Вы можете продолжать веселиться. И позаботиться о том, чтобы никто не покидал этот зал в течение двух часов. В противном случае епископ, конечно, умрёт. Скажите им об этом, святой отец.

Александру, казалось, было трудно говорить, но в конце концов он проговорил хриплым голосом:

— Оставайтесь на местах! Прошу вас, оставайтесь на местах.

— Ты будешь вечно гореть, — рычал Цезарь. — Ты будешь вечно гореть. — Очевидно, сам он не намеревался попасть в ад.