Османец

— Его последние слова были о тебе, — сказала Джованна. — Я тоже думала только о тебе. Пойми: я не турчанка и не имею с ними ничего общего. Меня приговорили к пожизненному заключению в собственном доме. Кроме того, я знала, что Баязид всеми силами уже давно старался избавиться от меня. Поэтому я задумала бежать, взяв с собой сына, служанку и преданного нам Малика. У меня было достаточно денег, но я знала, что султан сразу пошлёт за мной, как только узнает, что я бежала. Поэтому я не рискнула ехать побережьем, а отправилась в горы. Целый год я добиралась сюда, Хоук-младший. — Она замолчала, глядя в одну точку. — Мне некуда больше идти.

Вильям сжал её руки.

— Здесь ты в безопасности, — он криво улыбнулся, — пока я жив.

Вильям подошёл к окну и посмотрел на горы.

— Ты думаешь, Эме мертва? — спросил он наконец.

— Я уверена в этом. Султан обошёлся с ней по своему обыкновению и, без сомнения, бросил её в мешке в Босфор. Разве не так поступают с нежеланными наложницами?

— Да, — сказал Вильям.

Вся красота её и изящество утонули в Босфоре. А сначала были похищены таким образом, о котором сам Борджиа даже не помышлял. Так много потеряно. И многое надо помнить — пока он жив. Потому что он должен жить, пока не открыл свой счёт.

— Я отомщу за неё, — сказал он ледяным голосом. — Так же, как за отца и брата. Вся наша семья полегла из-за этого проклятого султана и его брата.

— Можешь ли ты противостоять его силе?

Вильям вспомнил Джема и Омар-пашу и стычку в горах под Брусой.

Также на память ему пришёл совет отца: головой надо пользоваться, а не терять её.

— Пока нет. У меня нет такой армии, которая на равных сразилась бы с армией Баязида. Но я ни за что не поверю, что он приведёт армию сюда, пока меня поддерживают мои люди. Я уже не один раз в жизни демонстрировал свою выдержку. Несколько месяцев и даже лет пойдут мне на пользу. Я буду ждать, и в конце концов и Баязид не вечен. Это человек, который наживает больше врагов, чем друзей, и заслуживает презрения больше, чем уважения. Наступит и ему конец.

— А твои люди поддержат тебя?

— Это моя первая задача. — Вильям мрачно улыбнулся.

На следующий день Вильям собрал своих людей и рассказал им правду о том, что случилось: султан похитил его жену, казнил брата, ускорил смерть отца.

Известие о смерти Хоук-паши ужаснуло людей больше, чем злодеяние султана.

— Должны ли мы служить этому человеку? — спросил Вильям. — Нужно ли бояться его? Если он придёт в эти горы, мы разобьём его войско, и он знает об этом. Если же он не пойдёт на нас, мы можем жить здесь спокойно. Я не призываю вас отречься от правящего дома Османов. Баязид не достоин носить великое имя. Разве он настоящий сын Завоевателя? Разве он водил армию в поход? Султан предпочитает находиться в гареме. Может ли такой человек называть себя истинным потомком Османа или сыном Мехмеда Завоевателя?

Я обещаю вам, что возглавлю вас и мы победим. Все богатства севера и юга будут нашими. Мы будем удерживать границу во славу османского имени до того дня, пока истинный потомок этого великого дома не станет его главой, и только тогда мы вновь объявим о своей преданности. Только так мы можем поступить, если хотим оставаться честными людьми.

Некоторое время стояла гнетущая тишина, затем Валид сказал:

— Хоук-паша мёртв, но у нас есть новый Хоук-паша, мы выбрали его сами. — И, обнажив саблю, он прокричал: — Да здравствует Хоук-паша!

— Да здравствует Хоук-паша! — откликнулись янычары и сипахи.

Джованна рыдала, наблюдая эту картину из окна дома.

Весной прибыли посланники из Константинополя. Они ехали обычным маршрутом и зимовали в Трапезунде. Вильям встречал их в дверях своего дома.

— Хозяин мой султан, — начал Абдул-паша, — шлёт приветствия Хоуку-младшему, бейлербею Эрзрума и Тавра и желает знать, получил ли он печальные известия о смерти своего отца?

— Я знаю об этом, — коротко ответил Вильям.

— Хозяин мой султан скорбит и сожалеет. Он приказывает тебе оставить пост и возвращаться в Константинополь.

«Как быстро промчалось время! Когда-то точно так же передо мной стоял Генри», — подумал Вильям и тяжело вздохнул.

— Возвращайся к своему хозяину султану. Султан — убийца, прелюбодей и вор чужих жён. Передай ему, что мы будем насмерть стоять за Эрзрум и что мы ждём того дня, когда султан падёт и будет ползать как змея... Передай ему эти слова Хоук-паши.

Абдул-паша в оцепенении смотрел на Вильяма, которого знал с рождения.

— Ты приговорил себя к смерти, — сказал он.

— Я приговорил себя к жизни, Адбул-паша. Ступай и передай Баязиду мои слова.

Вильям смотрел в окно, как посольство направляется в обратный путь по дороге, ведущей в горы.

— Это были слова смелого человека, — сказала Джованна, стоя позади него.

Вильям обернулся. Всю зиму Джованна шила себе новые платья. Сейчас на ней было платье европейского покроя, она начала поправляться и приходить в себя. Волосы огромным каштановым облаком падали ей на плечи. Она была не только сильной, но и красивой женщиной.

— Одни слова ничего не значат, — сказал он.