Османец

— Между нами и Италией нет суши, а Италия всё ещё в ста милях впереди, — сказал Хайреддин. Он спрыгнул на палубу, где собрались командиры. — Сигналь тушить все огни, — приказал он.

— Грести?

— Нет, пока есть бриз. Полная скорость нам понадобится позже. Позови меня, когда бриз утихнет или изменится его направление.

Он вернулся к столу, оказавшемуся в полной темноте с тех пор, как огни были потушены.

— Будет битва? — возбуждённо спросила Яна.

— Битва? — расхохотался Хайреддин. — Нет, нет, моя милая. Стремительная атака, не битва. Но не раньше, чем завтра. Ты можешь крепко спать.

Гарри переживал. На земле, встречаясь лицом к лицу с врагом, ты видишь размер его войска, знаешь, сколько часов будет идти битва. В море ты преследуешь неизвестного врага. Хайреддин сказал, что огни — несомненно кормовые фонари, и, таким образом, корабль впереди следует их курсом.

— Это значит, что они идут с Крита или приблизительно из тех мест.

— Если это венецианцы, то они наши союзники, — сказал Гарри.

Хайреддин ухмыльнулся.

— В море всё не так. Но это точно не венецианцы.

— Откуда ты знаешь?

— Если бы они шли в Венецию, они следовали бы севернее, по Адриатическому морю. Эти же держатся того курса, что и мы, они направляются к Италии и Мессинскому проливу. Таким образом, это неаполитанцы, генуэзцы или испанцы...

— И ты собираешься захватить их, — закончил Гарри.

— Это наш долг перед султаном, — сказал Хайреддин. — Кроме всего, это будет хорошим развлечением.

Хайреддин отправился отдыхать, Гарри остался на палубе. Почти впервые в жизни он так ждал приближающегося столкновения.

К рассвету Гарри задремал и проснулся, испуганный голосом, выкрикивающим приказы. Бриз спал. Хайреддин снова был на палубе, паруса спускались вниз, вёсла погружались в воду. Гребцы вкусили редкую роскошь почти целой ночи сна, теперь вода энергично разбивалась вёслами. Стук барабанных палочек стал частым.

Гарри стоял у леера, всматриваясь вдаль. Огни теперь были намного ближе: очевидно, корабли не имели представления, что их преследуют. Он огляделся и увидел белые завитки, идущие от вёсел других галер, прорезавших спокойное море. Их можно было различить только вблизи.

Темнота стала исчезать. Подошёл Хайреддин. Огни впереди них погасли.

Небо прояснилось, море было серым. С обеих сторон от них галеры рассекали волны; у каждой на борту была пушка, нетерпеливые бомбардиры, сгибаясь над орудиями, осматривали их.

Впереди них двигались три высокобортных округлых торговых судна.

— Генуэзские караки! — рявкнул Хайреддин. — Повезло так повезло!

Гарри кусал губы. Он вспомнил рассказ дяди о том, как его дед, Энтони, осаждал Константинополь, и о том, как генуэзские военные корабли прорвались сквозь турецкий флот к Золотому Рогу; их обитые железом носы ломали вёсла, как соломинки.

Но эти суда была меньшего размера, и управлялись они неопытными командирами. Хайреддин, казалось, в этом не сомневался. Кроме того, это были не военные караки.

Генуэзские торговые суда продолжали спокойно плыть ещё полчаса, пока талеры не приблизились. Бриз почти спал, как это бывало только на рассвете.

Первые лучи поднимавшегося солнца уже пробились сквозь облака, прежде чем вахтенный на караке заметил, что происходит сзади. К этому времени турецкие галеры были в миле от своих жертв.

В считанные секунды всё превратилось в ад. Гарри наблюдал за сновавшими повсюду людьми, заряжавшими пушки и натягивающими кормовые сети.

— Они могут уйти от нас? — спросила Яна, стоявшая рядом с Гарри.

— Сомневаюсь. Ты должна спуститься вниз, — сказал он.

Яна надула губы, но повиновалась.

Теперь все корсары были на палубе, вооружённые саблями, прикреплёнными к ремням.

— Огонь! — прорычал Хайреддин. Пушки загрохотали. Первый снаряд не попал в цель, но остальные пять пушек тоже выстрелили, следуя приказу. Два снаряда попали в корму караков, но не причинили значительного ущерба.

Генуэзцы дали ответный выстрел, но он не попал в цель.

— Скорее! — закричал Хайреддин, стоя на корме и сжимая рею.

— Кляпы! — скомандовал командир, стоявший внизу.

У каждого раба на шее висела деревянная чурка около шести дюймов длиной и двух в диаметре. Теперь эти деревяшки они засунули себе в рот. Бой барабанов стал невыносимо быстрым, надсмотрщики шагали по палубе, их хлысты взлетали над обнажёнными телами.

— Если не использовать эти затычки, рабы начнут выть и стонать, — объяснил Хайреддин. — Тогда никто не услышит моих приказов.

Теперь галеры мчались на огромной скорости, их паруса трепетали на ветру. Команды выстроились на палубах в линию и открыли огонь из ружей, но и это не принесло результата.

— Это торговый люд, который не знает толка в сражениях, — презрительно сказал Хайреддин.

У Гарри возникло странное чувство. Всю свою юность он провёл в военных походах, сражаясь с такими же точно солдатами. Казни мирных жителей были обусловлены тактикой войны, они выполнялись хладнокровно и далеко от поля битвы. Теперь ему предстояло сражаться с мирными людьми...

— Пошли, — сказал Хайреддин и поспешил вперёд. Гарри последовал за ним к тому месту, где собралось около пятидесяти корсаров.