Османец

— Дракула сделал это? — Мехмед уставился на Энтони. — И это после того, как посадил на кол моих предыдущих послов? — Он издал звук, похожий на смех. — Что за человек! — воскликнул он.

— За Халим-пашу и Мехман-пашу нужно отомстить, о падишах, — сказал Хоквуд. — Халим-паша, конечно, вёл себя неумно, но Мехман-паша был не виновен и к тому же был моим свёкром. Как я появлюсь перед женой с этим известием?

— О, они будут отомщены, — пообещал Мехмед. — Правда, не сейчас. И это будет не так просто. Какой казни достоин человек, поступающий таким образом? — Он стал серьёзен. — Но тебя он отпустил ко мне...

— Наверное, потому, что я трус. Я не бросил ему вызов, о падишах.

— Ты мудрый человек, юный Хоук. И верный слуга. Посол не должен бросать вызов тому, к кому послан. Ты с честью выполнил моё поручение. Теперь тебе многое известно.

— Я понял то, что мир гораздо больше, чем я предполагал, и то, что он враждебно настроен.

— Это стоило узнать. Я доволен тобой, юный Хоук. Теперь... теперь мы приступим к нашему делу.

Это было грустное возвращение домой. «Эмир, конечно, доволен результатами поездки, — думал Энтони, — но я сам отчаянно унижен от того, что меня заставили смотреть, как в муках будут умирать два моих компаньона».

Теперь надо как-то выдержать взгляд Лейлы. Она била себя в грудь и рвала волосы в своём горе: тело её отца даже не возвратили. Энтони знал, что Лейла во всём обвиняет его — ведь он был во главе посольства.

Старших Хоквудов переполняла радость при мысли о том, что их сын после шести месяцев отсутствия вернулся живой и невредимый. Но их радость омрачала новость о поведении их дочери Кэтрин и сознание того, что скоро начнётся военный поход.

— Моя семья уничтожена, — грустно сказала Мэри Хоквуд. — Ты один остался у меня. И теперь ты должен идти на войну.

Его отец казался более весёлым: огромная пушка была готова и могла стрелять.

— Пушка оправдала мои расчёты, — хвастался Джон Хоквуд. — Она посылает огромные каменные шары на расстояние мили. Это самое разрушительное из всех существовавших когда-либо оружие.

— Ты уже пробовал стрелять чугунными ядрами? — поинтересовался Энтони.

Джон покачал головой.

— Я смог отлить только шесть ядер — в Анатолии недостаточно железа. Их нельзя тратить понапрасну. Но эмир доволен.

Первые дни после изматывающего, удручающего возвращения из Валахии Энтони мечтал об объятиях эмир-валиде. Но приглашения не получил. Кызлар-ага сообщил ему:

— Эмир-валиде больна. Тебе же будет лучше, юный Хоук, если ты забудешь, что она когда-либо жила на свете.

Энтони почувствовал, как его охватила дрожь Он представил, что эмир-валиде умерла, а его жизнь зависит от этого евнуха.

Но долго печалиться и думать о бренности жизни не было времени — Мехмед сразу начал военную кампанию. В марте 1452 года он навестил мавзолей Османа, в котором перед муфтиями и командирами янычар он, по традиции, прикрепил к поясу священный меч в знак того, что собирается на войну. Янычары издали воинственный клич.

Мехмед лично руководил рабочими, которые строили крепость Румели-хисар на европейском берегу Босфора. Их охраняло пять тысяч вооружённых людей.

Вскоре Энтони осознал, насколько необычно сильным должно стать это укрепление. Даже замок Нуово в Неаполе казался незначительным по сравнению с ним. Над огромным внутренним строением воздвигли башню, его окружили стенами, которые разделили двор на несколько секций. Их можно было легко защитить, если бы враг попытался проникнуть в них. Но вряд ли это могло случиться. Внешние стены поднимались на двадцать футов прямо из скалы. Они были в двадцать футов толщиной, наблюдательные башни высотой в тридцать футов установили через каждые сто футов. Внешние стены спускались к морю, захватывая обширную бухту, куда могли пришвартовываться галеры с азиатского берега, чтобы выгрузить людей и зерно.

Конечно, Румели-хисар не была столь сильной, как Константинополь, но взять её штурмом было невозможно, пока господствовали сипахи и янычары.

Византийцы направили посланников для инспекции и, очевидно, были поражены. Они назвали крепость «Перерезывающей горло».

Но поскольку у Византии с турками был подписан мирный договор, посланники ушли, не предъявив никаких претензий.

Крепость строилась несколько месяцев. В это время турецкая армия медленно стягивала всю свою мощь в этом районе. Первыми здесь появились башибузуки, затем анатолийцы, потом янычары и сипахи.