Османец

— Даже башибузука следует похоронить должным образом, — рискнул вставить Халил-паша.

— Ещё чего! — резко бросил Мехмед. — Ты полагаешь, что я должен заботиться о душе башибузука? Или о том, чтобы византийцы не умерли от чумы?

— Действительно, — тактично согласился Джон, — они заслужили это. Но ты ведь собираешься взять город и считать его своим собственным? Если чума войдёт в город, он на годы станет непригодным для жизни.

Мехмед разглядывал его несколько секунд.

— Чем ты стал? Моим сознанием? — наконец спросил он и пришпорил коня. — Я согласен. Похороните их.

Колокола Святой Софии прозвонили Те Deum в благодарение Богу за отпор туркам. Во время службы император стоял рядом с Нотарасом и Джованни Джустиниани. Жители города молились и пели, искренне благодаря Господа за помощь. Их охватил настоящий ужас с момента, когда громовой раскат пушки выгнал их на улицу и объявил о начале осады города.

Но пушка не пробила стену. Штурм был отбит. Чувствовалось, Что к людям вновь возвращается их обычная самоуверенность.

Кэтрин Нотарас и Анна Драконт, преклонив колени, молились вместе. Теперь они стали ближайшими подругами. После службы они нашли своих мужей во дворце Нотараса.

— Мы действительно выиграли? — тревожно спросила Анна.

Граф Драконт посмотрел на Василия Нотараса.

— Мы выиграли только эту битву, — объяснил Василий. — Но в конце концов мы победим. У нас нет иного выхода. Даже огромная пушка, которую отлил твой отец, оказалась неспособной пробить стены города.

Кэтрин молчала. Несмотря на её дружбу с невесткой, с мужем они отдалились друг от друга. Как всегда он был неотразим, но ему наскучила жена-иностранка. Частенько он жалел о том порыве чувств, который привёл его к женитьбе. Он редко приходил к ней в постель и теперь скорее насмехался над ней, чем желал её.

И ради этого Кэтрин разбила свою семью. Прежнее юношеское высокомерие стало теперь большей частью её натуры. Она ненавидела себя за это.

— А если турки, продолжая осаду, уморят нас голодом? — предположила Анна.

— У турок нет привычки долго держать осаду, — сказал Василий. — Если они не завоюют позиций, то исчезнут. Так было всегда. Мой отец сказал, что генуэзский флот уже спешит нам на помощь.

Кэтрин поднялась и вышла на террасу. Солнце садилось, город купался в золотом свете. В лагере турок, обычно очень шумном, было тихо.

Вскоре к ней присоединилась Анна.

— Что ты испытала, когда увидела отца и брата? Среди турок, вместе с эмиром?

Кэтрин посмотрела на неё сверху вниз — она была на голову выше гречанки.

— Я молила, чтобы Господь послал молнию, которая своим ударом убила бы их, — тихо произнесла она.

Анна не нашлась, что ответить. Она была истинной представительницей семьи Нотарас. Вся её жизнь была посвящена семье: отцу и матери, двум братьям. Приняв Кэтрин как сестру, Анна могла только пожалеть её.

После затянувшейся паузы она заметила:

— Должно быть, это ужасно — так ненавидеть своих родственников.

Кэтрин грубо оборвала Анну:

— А что мне ещё остаётся?

Анна в ужасе опустила голову. Она впервые видела, как Кэтрин Нотарас рыдала. Огромные слёзы текли по её нежным щекам.

— Это Господь послал их против меня за то, что я сделала им. — Кэтрин говорила сквозь рыдания, голос её дрожал. — Теперь или они, или я должны умереть.

Анна вздрогнула.

— Если Господь решил, что они не умрут, все мы попадём в лапы дьявола.

Этим вечером военачальники собрались в шатре у эмира на совет.

— Решение там, где оно и должно быть, я точно это знаю, — сказал Джон Хоквуд. — У Константина только несколько тысяч воинов, но зато он способен собрать почти всех в одном месте — у стены. Нас много, но одновременно мы можем бросать на штурм только ограниченное количество людей. Если наша цель — скорая победа, то мы должны атаковать другую сторону стены, чтобы отвлечь часть сил византийцев.

— И каким образом это произойдёт? — спросил Саган-паша. — Мы не можем взять стены, выходящие к морю. А сегодня мы убедились к тому же, что наши галеры не так сильны, чтобы разорвать заграждение через Золотой Рог.

— Такой силы нет нигде, — печально сказал Халил-паша.

Мехмед обвёл всех присутствующих тусклым взором.

Внезапно Энтони щёлкнул пальцами, и все повернули к нему головы.

— Примите уверения в моём почтении, мой господин! Мне кажется, есть только один путь отвлечь византийцев от основной стены — атаковать их с Золотого Рога.

— Но этого мы сделать не можем, юный Хоук.

— Да, мы не можем разорвать цепь. Но мы можем обойти её...

— Объясни.

— Обход заграждения ничего не даст, — прервал Саган-паша. — Нам нужны корабли в бухте, а не люди на северном берегу.