Читаем Османец полностью

Это было огнестрельное оружие новейшего изобретения. Его привезли сюда венецианцы и продали туркам. Ружья были изобретены сто лет назад, тогда они представляли собой железные трубки, закрытые с одной стороны. В трубку засыпался порох и вставлялся железный шарик; всё это хорошо утрамбовывалось. С другой стороны трубки находилось отверстие, в котором находился запал: Стрелок поджигал запал, порох в трубке взрывался и толкал шарик, который мог лететь на расстоянии нескольких сот ярдов. Обслуживанием одного ружья занимались два человека. И таким образом, для нескольких поколений огнестрельное оружие было недоступно. Лишь недавно испанцы решительно продвинулись вперёд в этом деле. Вместо спичек они стали использовать длинный шнур. Его пропитывали маслом, и один раз зажжённый, он довольно долго горел. На этом они не успокоились и поместили этот шнур в барабан. Теперь он частями выходил оттуда, приводимый в движение рычагом.

Рычаг прикреплялся к верху ружья и приводился в движение курком, но шнур всё же продолжал гореть. Теперь стрелок мог полностью сконцентрироваться на цели, уверенный, что, когда он спустит курок, огонь взорвёт порох, и пуля полетит. В скором времени ствол ружья станет изогнутым, чтобы его можно было положить на плечо и тем самым лучше видеть цель.

А теперь дальность стрельбы из ружей не превышала ста ярдов, нужна была опора для укрепления ружья, и требовалось несколько минут для его перезарядки. Энтони вспоминал точные и быстрые полёты стрел сипахов по дороге в Валахию и считал, что единственным достоинством ружей был устрашающий звук, издаваемый при стрельбе.

Византийцы открыли огонь, как только башибузуки вошли в зону обстрела. Они укрепили свои огневые точки в проёмах стен, и вскоре равнину заполнили корчившиеся тела. Редкие взрывы внутри города сливались с криками атакующих и защитников, воплями женщин и ударами колоколов — казалось, каждая церковь делала всё возможное, чтобы ободрить жителей.

Облака дыма поднимались над сражающимися так быстро, что было невозможно увидеть, что происходило на огневых позициях.

Башибузуки устремились в ров и начали сооружать лестницы. Заметив это, Джустиниани приказал открыть огонь от ворот Святого Романа из всего, что было у его солдат — ружей, пушек на стенах, луков, арбалетов и катапульт. Лестницы были приставлены и тут же сброшены. Башибузуки взбирались один на другого, стремясь сделать всё, чтобы укрепиться на захваченных позициях, но их отбрасывали снова и снова. Анатолийцы поспешили им на помощь, но также были отбиты.

Теперь и янычары достигли зоны обстрела. Они вели огонь по защитникам города, но, казалось, что это никак на них не отражается. Янычары не участвовали в штурме стены и было бессмысленно добавлять новых людей в эту кишащую и вопящую во рву массу.

Джон и Энтони хмуро переглянулись. Они понимали, что эмир жертвует своими людьми бессмысленно. Этот штурм, совершенно очевидно, не мог привести к успеху. Мехмед, восседая на коне, продолжал наблюдать за сражением.

Вскоре перед ним появился адъютант из штаба Саган-паши в Золотом Роге.

— О падишах! — воскликнул он. — Адмирал Балт-оглу отбит от морского заграждения. Великий дука Нотарас взял командование на себя, его корабли разбили наш флот.

— Снесите голову этому человеку! — завопил Мехмед.

Четверо янычар выбили адъютанта из седла.

— Примите моё почтение, о падишах, — повинуясь порыву, запротестовал Джон. — Он всего лишь посланник.

Мехмед прислушался к его словам, потом махнул рукой и бросил:

— Освободите пса! — С трудом сдерживая себя, он прорычал: — Чёрт подери этого Нотараса! Я сдеру с него шкуру.

— Сегодня нам не взять город, — спокойно сказал Энтони.

Мехмед взглянул на него и дал знак барабанам играть отступление.

Грохот барабанов пронзил утро, и через некоторое время послание достигло сражающихся людей. Турки отступали мрачно, затаив злобу. Их преследовали стрелы и насмешки ликующих византийцев.

Мехмед направился поближе к стене, стараясь не попасть в зону обстрела. Под его ногами суетились башибузуки, оттаскивая мёртвых. Они даже не смотрели на эмира.

— Мы разбиты, — сказал Мехмед. — Турки потерпели поражение. Разве такое может быть?

— О поражении или победе при осаде можно говорить, только когда она окончится, — сказал Джон. — Конечно, византийцы защищаются отчаянно, но всё же мы победим.

— Сколько людей они поубивали, — вздохнул Халил-паша, видя, как растёт гора тел.

— Нас много, их мало. Если даже один византиец на каждые десять турок был сегодня убит, то они понесли более серьёзное поражение, чем мы, — настаивал Джон.

— Ты прав, конечно, — закричал Мехмед. — Они должны теперь похоронить своих мёртвых. Хорошо же. Мы заставим их поработать.

Он указал на трупы турок.

— Набейте этой гнилью наши trebuchets[46]. Пусть трупами выстрелят по городу. Посмотрим, что они будут делать...

Халил-паша в оцепенении уставился на эмира, потом перевёл взгляд на Джона.

— Примите моё почтение, о падишах, — запротестовал Джон, — сделать так — значит превратить Константинополь в очаг распространения заразы.

Перейти на страницу:

Все книги серии Мастера исторического романа

Похожие книги

Вечер и утро
Вечер и утро

997 год от Рождества Христова.Темные века на континенте подходят к концу, однако в Британии на кону стоит само существование английской нации… С Запада нападают воинственные кельты Уэльса. Север снова и снова заливают кровью набеги беспощадных скандинавских викингов. Прав тот, кто силен. Меч и копье стали единственным законом. Каждый выживает как умеет.Таковы времена, в которые довелось жить героям — ищущему свое место под солнцем молодому кораблестроителю-саксу, чья семья была изгнана из дома викингами, знатной норманнской красавице, вместе с мужем готовящейся вступить в смертельно опасную схватку за богатство и власть, и образованному монаху, одержимому идеей превратить свою скромную обитель в один из главных очагов знаний и культуры в Европе.Это их история — масшатабная и захватывающая, жестокая и завораживающая.

Кен Фоллетт

Историческая проза / Прочее / Современная зарубежная литература
В круге первом
В круге первом

Во втором томе 30-томного Собрания сочинений печатается роман «В круге первом». В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки. Динамичный сюжет развивается вокруг поиска дипломата, выдавшего государственную тайну. Переплетение ярких характеров, недюжинных умов, любовная тяга к вольным сотрудницам института, споры и раздумья о судьбах России, о нравственной позиции и личном участии каждого в истории страны.А.И.Солженицын задумал роман в 1948–1949 гг., будучи заключенным в спецтюрьме в Марфино под Москвой. Начал писать в 1955-м, последнюю редакцию сделал в 1968-м, посвятил «друзьям по шарашке».

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Историческая проза / Классическая проза / Русская классическая проза
Георгий Седов
Георгий Седов

«Сибирью связанные судьбы» — так решили мы назвать серию книг для подростков. Книги эти расскажут о людях, чьи судьбы так или иначе переплелись с Сибирью. На сибирской земле родился Суриков, из Тобольска вышли Алябьев, Менделеев, автор знаменитого «Конька-Горбунка» Ершов. Сибирскому краю посвятил многие свои исследования академик Обручев. Это далеко не полный перечень имен, которые найдут свое отражение на страницах наших книг. Открываем серию книгой о выдающемся русском полярном исследователе Георгии Седове. Автор — писатель и художник Николай Васильевич Пинегин, участник экспедиции Седова к Северному полюсу. Последние главы о походе Седова к полюсу были написаны автором вчерне. Их обработали и подготовили к печати В. Ю. Визе, один из активных участников седовской экспедиции, и вдова художника E. М. Пинегина.   Книга выходила в издательстве Главсевморпути.   Печатается с некоторыми сокращениями.

Борис Анатольевич Лыкошин , Николай Васильевич Пинегин

Приключения / Биографии и Мемуары / История / Путешествия и география / Историческая проза / Образование и наука / Документальное