Осмысление моды. Обзор ключевых теорий

Мысль Делёза аффирмативна, поскольку по самой своей природе он был креативным и позитивным мыслителем, которого в первую очередь интересовали трансформации и метаморфозы (Braidotti 2002). Его работы наполнены не исключительно негативной критикой несовершенств этого мира, но раздумьями о мире, за которыми стоит желание изменить его к лучшему. Основная идея, красной нитью пронизывающая всю философию Делёза, – идея становления (Colebrook 2002a; Braidotti 2006). В противовес представлениям о статичном бытии, довлевшим в контексте западного сознания (что отражено в словах Гамлета «быть или не быть»), концепция становления описывает мир, сотканный из бесчисленных и бесконечных практик и процессов изменения, – или, говоря словами, вынесенными Делёзом в заглавие одной из самых значительных его работ, мир «различий и повторений» (Deleuze 1994). С каждым повтором – какого-то привычного человеку жеста, мысли, побуждения – что-то изменяется, и это значит, что сам человек стал немного иным, чем был до этого. Это происходит и всякий раз, когда мы надеваем одно и то же платье или костюм. Непрекращающийся процесс созидательных трансформаций – именно этот смысл Делёз и Гваттари (Deleuze & Guattari 1987) вкладывали в понятие «становление-другим». Становление подразумевает иной образ мысли и взгляд на человеческую идентичность: это не данность, остающаяся неизменной от колыбели до могилы, идентичность изменчива и непрерывно трансформируется на протяжении всей жизни. Она способна развиваться в разных направлениях, двигаться, преодолевать пороги, находить линию ускользания и перепрыгивать с плато на плато.

Становление связано со столкновениями и созданием альянсов, не только с другими живыми существами, но также с искусством, модой, популярной культурой (O’Sullivan 2006). Сосредоточивая внимание на становлении, Делёз больше интересуется аффектами, силами и интенсивностями, тогда как значения и смыслы для него менее важны. Так, в его понимании главный вопрос искусства состоит не в том, какой смысл оно несет, а в том, что оно делает (Colebrook 2002b: xliv; O’Sullivan 2006: 43). Как оно воздействует на вас или на меня? Какого рода процессы происходят, когда я или вы сталкиваемся с тем или иным произведением искусства? Какие возможности открывает перед нами это столкновение? Ту же логику можно перенести на наши взаимоотношения с модой. Вопрос не в том, что означает мода, а в том, что она делает. Может ли выбранный стиль одежды побудить вас или меня к развитию в себе новых качеств, которые станут частью идентичности? А загнать вас или меня в рамки определенной роли? Мысль можно направить и в другом направлении: что мода делает с окружающей средой, с работающими на швейных фабриках людьми, с обществом потребления?

Мода сегодня, особенно в самых артистических своих проявлениях, таких как подиумные показы и модная фотография, часто уподобляется творческому перформансу, рассчитанному на аффективные переживания и отрицающему любую стабильность отношений, постоянство идентичности и неизменность значений. В то же время система моды может фиксировать идентичность, в частности связанную с определенным классовым положением или гендерной ролью. Это своего рода парадокс. С одной стороны, мода является, а лучше сказать, притворяется изменчивой и одержимой новизной. Иногда она шокирует общество, превращая нижнее белье в платья от-кутюр (эксперименты Шанель с джерси, корсеты Вивьен Вествуд), перекраивая для женщин традиционно мужские костюмы (смокинги от Ива Сен-Лорана) или одевая мужчин в юбки (Жан-Поль Готье), выворачивая вещи наизнанку, украшая их дырами, разрезая на детали и лоскутки и сшивая их в новой последовательности (Comme des Garçons), переворачивая платья вверх тормашками (Viktor & Rolf) или создавая немыслимо экстравагантные модели, которые могут быть уместными лишь в гардеробе немногочисленных поп-идолов. С другой стороны, моде удается меняться, внося лишь незначительные изменения (Lipovetsky 2002), а правила, которые она устанавливает, в основном сводятся к тому, что желательно (или нежелательно) носить в этом сезоне. Еще Георг Зиммель в самом начале XX века заметил, что мода – это социокультурная система, которая диктует отдельным людям и группам, как им следует одеваться и вести себя, загоняя людей в рамки устойчивых идентичностей (Simmel 1950; также см. главу 4 этой книги). Несмотря на то что многие люди утверждают, что их манера одежды выражает или отражает их неповторимую индивидуальность, фактически они изо всех сил стараются соответствовать требованиям капиталистической системы моды, для которой аутентичность – это товар и даже бренд (Smelik 2011).