Основания девятнадцатого столетия

Гроссе, в которой дано строго объективное обобщение уже существую­щих исследований (Ernst Grosse.

«Die Formen der Familie und die Formen der Wirtschaft»), и мы видим, как якобы эмпирические философы во гла­ве с Гербертом Спенсером и якобы строго эмпирические, почитаемые «авторитетами» антропологи и этнологи (за некоторыми приятными исключениями, как Луббок, просто а priori исходили из предпосылки, что у простых народов должна была существовать родовая община, так как этого требовало учение о развитии, и чему они потом повсюду нахо­дили подтверждение. Но сейчас более точные и непредвзятые работы по различным племенам показывают, что у них не существовала родо­вая община, и Гроссе мог выдвинуть аподиктическое (неопровержи­мое) утверждение: «Нет ни одного примитивного народа, у которого родовые отношения приближаются к состоянию промискуитета или хотя бы указывают на него. Прочная отдельная семья ни в коей мере не является более поздним достижением цивилизации, но она существует уже на низших ступенях культуры, как правило, без исключения» (с. 42). Подтверждающие примеры этого мы находим у Гроссе. В осталь­ном антропологические и этнологические доклады последних лет ука­зывают на то, как сильно мы недооцениваем так называемых дикарей, как поверхностны наши наблюдения, как необдуманно мы делаем вы­воды о первобытном состоянии, о котором у нас нет ни малейшего представления. Недавно Генрих Шуртц

(Heinrich Schurtz.

«Alterklassen und Männerbunde, eine Darstellung der Grundformen der Gesellschaft». 1902) сделал подробный анализ аргументов о раннем промискуитете, который имеют обыкновение объяснять с точки зрения современной «свободной любви», и утверждает обратное: «как раз у самых прими­тивных племен брак и в связи с этим формирование общества на чисто родовой основе был более сильно развит» (с. 200). Поскольку этот предмет является принципиально важным и бросает свет на научную мысль и методы мышления нашего века, хотелось бы привести еще один поучительный пример. Аборигены Центральной Австралии нахо­дятся, как известно, на низшей ступени умственного развития челове­чества. Луббок отзывается о них: «жалкие дикари, которые не могут даже сосчитать пальцы на одной руке» («Die vorgeschichtliche Zeit» / Пер. на нем. II, 151). Можно представить, с каким пренебрежением пу­тешественник Эйр (Eyre) писал о «в высшей степени своеобразных за­претах брака» этой жалкой расы, где «мужчине не разрешено жениться на женщине, которая носит такое же имя, как и он, даже если она не со­стоит с ним в родстве». Удивительно! Как только могут эти люди, кото­рые обязаны, согласно теории об эволюции, жить родовой общиной, позволять себе такие «причуды»? Более того, два служащих, которые долгие годы жили среди этих диких народов и завоевали их доверие, подробно сообщили нам о них («Royal Society of Victoria». April 1897, Auszug in «Natura» vom 10. Juni 1897). Оказалось, что вся их духовная жизнь, «жизнь представлений» (если можно так сказать) отличается на­столько необычайной сложностью, что мы едва можем за ней следить.

Так, например, эти люди, которые якобы не умеют считать до пяти, имеют такую запутанную веру в переселение душ, как Платон, и эта вера дает основу их религии. Теперь что касается законов о браке. В том районе, о котором идет речь, живет этнически единое племя арунты. Любая связь с чужими племенами запрещена — благодаря этому сохра­няется чистота расы. Весьма вредным последствиям близкородствен­ных отношений (согласно Лампрехту, германцы уже давно, до того как они попали в историю, должны были стать кретинами!) австралийские негры противопоставляют следующую комбинацию: все племя разде­лено (мысленно) на четыре группы, обозначим их для простоты а, б, в, г. Юноша из группы «а» может жениться только на девушке из группы «г», мужчина из «б» только на женщине из «в», мужчина из «в» только на женщине из «б», мужчина из «г» только на женщине из «а». Дети от «а» и «г» образуют вновь группу «б», «б» и «в» — группу «а», «в» и «б» — группу «г», «в» и «а» — группу «в». Я очень упрощаю и даю только остов, так как боюсь, что мой европейский читатель скоро ока­жется не в состоянии считать до пяти. Нельзя отрицать, что по этой сис­теме налагаются ограничения на сердечные привязанности, но хочу спросить, может ли образованный животновод придумать что–либо бо­лее насыщенное мыслями (остроумное), что отвечало бы основанным на четких наблюдениях законам селекции, а именно: 1) сохранение чис­тоты расы, 2) избежание инцеста (близкородственных отношений) (см. главу 4)? Подобное явление вызывает почтение и молчание. Молчание о таких конструкциях, как приведенная выше, конца XIX века. И когда мы обращаем взгляд от этих нелегких опытов добрых арунтов на Рим, то видим, как в сердце народа (намного позднее занесенную в железные скрижали закона) возникает святость брака, законность семьи, свобода главы дома.

               109 Thierry, Mommsen etc.