Основы этнополитики

По второму поводу можно обойтись и без цитат; достаточно взглянуть на статистику, отражающую нашу экономическую, военную и демографическую ситуацию. Мы все это пережили, видели и видим сами. Проигрыш СССР в холодной войне был оформлен государственной политикой, в точности соответствующей приведенному выше описанию «подставления» слабейшего в мире животных. Но милости от победителей нам, побежденным, явлено не было. Хотя на территорию нашей страны не вводились оккупационные войска, она подверглась такому же безжалостному уничтожению и эксплуатации, как Германия 1920-х.

Я надеюсь, если нам суждено выжить и восстановить свою боеспособность, этот двойной опыт нам еще пригодится в будущем.

* * *

Значение войн, независимо от их формы, испокон веку было настолько велико, что возникли целые народы, чьим основным занятием, образом жизни была война (например, викинги), возникли также военные сословия (казаки), профессиональные воинские группы (пираты, кондотьеры, ландскнехты)[454].

Воюющие стороны никогда не смущались расово-этническими характеристиками противника, никакое расовое братство никогда не останавливало агрессора. Викинги наводили трепет на всю Европу без исключения. В Тридцатилетней войне со всех сторон участвовали исключительно потомки кроманьонца. Характерен также пример евреев, заживо «съевших», то есть уничтоживших без остатка, семь автохтонных народов из таких же семитов, хананеев, братьев по вторичной расе, населявших Палестину.

Что говорить, если кровная вражда, кровная месть кладут порой непроходимую границу даже между родами одного этноса. К примеру, народность носу, обитающая в предгималайском районе, разделена незатихающей и непримиримой кровной родовой враждой уже шестьсот лет!

Однако первая война «на съедение», на уничтожение — это именно расовая война: Великая Неандертальская война, о которой говорилось в разделе «Раса и этнос». Две древнейшие проторасы — кроманьонцы и неандертальцы — вели непрерывную охоту друг на друга, как на диких зверей. Понятно, что тут имели место многие из перечисленных мотивов: и каннибализм, и захват угодий, и, как неопровержимо свидетельствует палеоантропология, захват женщин. Но накал борьбы, ожесточение, с которым она велась, были очень велики. Настолько, что во всей Европе не осталось ни одного, даже маленького, племени неандертальцев[455]. Полный, так сказать, палеогеноцид.

Откуда такая непримиримость? Можно предположить, и это подтверждают данные современной психологии, что чем ярче выражена оппозиция «свой — чужой», тем ожесточенней протекает конфликт. Ведь «чужих» никому не жалко. Поэтому факт поголовного избиения расово чуждых неандертальцев расово близкими кроманьонцами воспринимается в Европе как победа «своих», «наших» и ни у кого не вызывает морального напряжения[456]. А вот факт столь же поголовного избиения одних народов другим той же расы (разных филистимлян евреями), да еще с использованием варварских средств массового уничтожения типа обжигательных печей (этакий прото-Освенцим), наоборот, кажется возмутительным.

5.2.3. Почему киргизы насилуют узбечек

О том, как глубоко заложено именно ощущение иноэтничности в самую основу этнических конфликтов (война есть лишь высшая форма их проявления), о том, насколько сам факт иноэтничности является, помимо всех рациональных и иррациональных мотивов, самодостаточным поводом для конфликта, свидетельствует масса любопытнейших материалов. Возьмем в качестве примера наблюдения В.А. Тишкова над киргизско-узбекским конфликтом, изложенные в статье «Анализ этнического насилия в Ошском конфликте»[457]

.

Нам, европейцам, не очень бросаются в глаза биометрические различия в облике разных монголоидных этносов, «азиатов». Но сами этносы чуют эти различия органически и реагируют непосредственно. Как отметил Тишков: «Одним из парадоксальных моментов в текстах приговоров является часто повторяющаяся фраза “неустановленные лица (или лицо) узбекской (или киргизской) национальности”. Этот не более как судебный стереотип на самом деле отражает глубинно существующую систему различительных характеристик, по которым участники этнического насилия почти безошибочно определяли “своих” и “чужих”»[458]. Действительно: как определили национальность, если лицо не установлено? Чисто визуально и без всяких проблем. Ибо на первом месте стоят именно отличительные черты физического облика. Антропологически узбеки (монголизированные европеоиды) и киргизы (более чистые монголоиды) отличаются расовыми подтипами.

Никаких особых причин для конфликта не было. Судебные разбирательства выявили массовость таких мотивов, как слухи и домыслы об убийствах и изнасилованиях узбеками киргизов, о погромах, драках, воспоминания о подобных конфликтах местного значения, бывших в прошлом. Но все это — лишь неубедительное прикрытие для извечной, глубинной, инстинктивной, иррациональной племенной вражды, которая ярко проявилась в ошских событиях.