Основы этнополитики

Явно преждевременно настаивая, что «нищета примордиализма и демистификация этнических привязанностей» (Эллер, Коуглан) стали общепризнанными в науке, Тишков вслед за Ричардом Дженкинсом считает, что важность этих дебатов сохраняется, поскольку «грубый примордиализм — это в основном обыденный взгляд, но обладающий огромной силой в современном мире”»[510].

Досада горе-теоретиков на факт явного массового человеческого здравомыслия вполне понятна. И что же им остается еще в таком случае, как ни ссылаться друг на друга до бесконечности? Например, так: «В этой ситуации вполне справедливым представляется замечание одного из специалистов по проблемам этничности и национализма Томаса Эриксена: “На уровне самосознания национальная принадлежность — это вопрос веры. Нация, то есть представляемая националистами как «народ» (Volk), является продуктом идеологии национализма, а не наоборот. Нация возникает с момента, когда группа влиятельных людей решает, что именно так должно быть. И в большинстве случаев нация начинается как явление, порождаемое городской элитой. Тем не менее, чтобы стать эффективным политическим средством, эта идея должна распространиться на массовом уровне”»

[511].

Цитировать можно было бы долго. Тишков не мог бы существовать в ученом сообществе без опоры на подобные «авторитеты». Он не брезгует опираться даже на давно развенчанные, невежественные и пустые бредоумствования соросовского любимчика Карла Поппера. (Любовь понятна, ибо своими псевдонаучными теориями об «открытом обществе» Поппер торил Соросу путь к национальным сокровищам многих государств, России в частности.) Широковещательная поддержка Соросом Поппера носит знаковый характер, ярко показывая, какие силы выступают заказчиками конструктивистского дискурса. Ведь Поппер, оказывается, «еще в 1945 г. писал в своей работе “Открытое общество и его враги”:

“Попытка отыскать некоторые «естественные» границы государств и, соответственно, рассматривать государство как «естественный» элемент, приводит к принципу национального государства и к романтическим фикциям национализма, расизма и трайбализма. Однако этот принцип не является «естественным», и мысль о том, что существуют такие естественные элементы, как нации, лингвистические или расовые группы, — чистый вымысел”»[512]

.

Легко видеть, что авторы, к которым Тишков апеллирует за отсутствием своих убедительных доводов, блещут пустословием, а вовсе не аргументацией и логикой.

Высокое общественное положение Тишкова и его возможности влиять на российскую национальную политику, которыми он пользуется по мере сил, не позволяют пренебрегать его разоблачением[513]. Очень важно дезавуировать его собственные безосновательные теории. Но, учитывая их вторичность, гораздо важнее дезавуировать первоисточник: западный конструктивизм. Поэтому необходимо всячески приветствовать редкие попытки это сделать

[514].

Так, актуальной критике конструктивистских концепций нации и национализма у Сергея Сергеева посвящены главки «Организм или конструкт?» и «Миф о гражданской нации»[515]. Основные аргументы весьма достойны внимания:

во-первых, Сергеев наблюдательно отмечает: «Ныне в мировом научном сообществе конструктивизм явно занимает ведущие позиции, что на мой взгляд отнюдь не свидетельствует об его истинности, а скорее — о серьезной болезни современной западной мысли, окончательно утратившей способность к онтологическому видению бытия и с маразматическим восторгом погрузившейся в субъективистское своеволие»[516]

. Воистину так, субъективный идеализм давно утвердился в качестве ведущего метода науки Запада, все тупики и ловушки которой проистекают из данного факта. И вот уже «наиболее последовательный конструктивист — английский исследователь Эрнст Геллнер договорился до того, что не нации порождают национализм, а наоборот, последний сам “изобретает нации”»[517];

во-вторых, Сергеев не без ехидства задает риторический вопрос: «Конструктивисты, отрицая этническую природу наций, не могут объяснить, почему для их “изобретения” понадобилась апелляция именно к чувству этнического родства, а не, скажем, к простой социальной солидарности или к экономическим интересам. Значит, этническая мобилизация более действенна, чем абстрактно-социальная. Не потому ли, что этничность представляет собой некое онтологическое свойство человеческой природы?»[518]. Ответ слишком ясен;

в-третьих, развенчивая адептов «гражданской нации» (упомянутого Тишкова и иже с ним), Сергеев с историческими фактами в руках пытается обосновать именно этническую первооснову даже таких сложносоставных наций, как французы, англичане и американцы, завершая свой экскурс эффектным выводом: «Приходится с грустью констатировать, что “гражданских наций” в природе не существует, их место обитания — головы либеральных идеологов»[519].

Я бы предложил публике совсем другие примеры и аргументы, но вывод готов подтвердить.