Основы этнополитики

«Фактически нации, как и государства, — всего лишь случайность, а не всеобщая необходимость. Ни нации, ни государства не существуют во все времена и на любых условиях (интересное открытие! да, в первобытном обществе, где отсутствует жесткое разделение труда и нет эксплуатации, государства нет и быть не может. Но с появлением этих факторов государство — неизбежно, по большей части именно национальное, этническое, во всяком случае вначале. — А.С.). Национализм стоит на том, что они предназначены друг для друга; что одно без другого неполно; что их несоответствие оборачивается трагедией. Но прежде чем они стали предназначенными друг для друга, они должны были возникнуть, и их возникновение было независимым и случайным. Государство, безусловно, возникло без помощи нации. Некоторые нации, безусловно, сложились без благословения своего собственного государства» (34).

Можно ли это назвать дефиницией? Вряд ли, но и другие (ниже) не лучше.

Не отличающиеся обязательностью рассуждения Геллнера фронтально противоречат отечественной научной традиции как в плане теории государства, так и в плане теории нации. О русском понимании нации, о нашей традиции, нашем вкладе в мировой нациеведческий дискурс мне приходилось подробно писать в основной части книги. Поэтому здесь просто обозначу наши расхождения.

Если, как Геллнер, считать нации и государства случайностью, тогда уж надо договаривать: это особая, всеобщая, случайность. Практически перед каждым племенем, народом однажды встает стандартная дилемма: создать свое государство и стать нацией — или мириться со своим ничтожеством, а то и погибнуть. Многие выбирают второе, но и в этом случайности и добровольности никакой нет: просто не каждому по силам первое.

Геллнер неправ, утверждая, что нации и государства создаются независимо друг от друга: это зачастую именно две стороны одного процесса. Нация возникает на базе народа именно в ходе обретения им государственности. И национальные государства (как частный вид государства вообще) возникают именно и только в связи со становлением народа как нации. Хотя в принципе возникновение государства также есть результат универсальной необходимости, пусть и другого происхождения. (Марксисту Геллнеру неплохо бы ознакомиться с марксистской теорией на данный счет.) Но в любом случае утверждать, что «государство, безусловно, возникло без помощи нации» неправильно, так как процессы создания того и другого синхронны, они коррелируют, и государство вольно или невольно создается всем народом, а не из воздуха берется.

И уж вовсе шокирует неправдой утверждение, что «некоторые нации, безусловно, сложились без благословения своего собственного государства»: ведь если нет своего государства — нет и нации. Геллнер не случайно не приводит ни одного (!) примера, ибо их нет в природе.

Автор все бьется в попытках нащупать определение нации:

«Что же, в таком случае, представляет собой эта случайная, но в наш век, по-видимому, универсальная и нормативная идея нации? (Заметим: он предлагает обсуждать не «нацию», а «идею нации». Как это характерно для идеалиста, как это характерно для западной науки — и как недопустимо с точки зрения истмата! Снова нам идею выдают за феномен… — А.С.) Обсуждение двух очень приблизительных, предварительных определений поможет добраться до сути этого расплывчатого понятия.

1. Два человека принадлежат к одной нации лишь в том случае, если их объединяет одна культура, которая в свою очередь понимается как система идей (кругом одни идеи! А куда же артефакты и технологии девать, на которых вся культура держится? — А.С.), условных знаков, связей, способов поведения и общения.

2. Два человека принадлежат к одной нации лишь только в том случае, если они признают

принадлежность друг друга к этой нации (не встречал более идиотской постановки вопроса. Да кто же спрашивать будет-то? Это уже вовсе что-то невиданное: мы, оказывается, — даже не то, что сами о себе думаем, как уверяют обычные конструктивисты, а куда круче: мы — то, что о нас думают другие! Я — русский, если NN признает меня русским? Какой-то субъективный идеализм в квадрате… Это истмат??!! — А.С.). Иными словами, нации делает человек; нации — это продукт человеческих убеждений, пристрастий и наклонностей» (34–35).

Удивительная настойчивость! Поражает нелепость подхода. «Два человека» нас, как понимает читатель, вообще не интересуют и не могут интересовать, это не статистическая величина, нации не измеряются «двумя человеками». Два человека могут принадлежать к одной общности в силу недоразумения, аберрации сознания и т. п. Перед нами полное торжество идеализма и псевдонаучная болтовня. Как Геллнер ухитрился затесаться в «ученые» с таким багажом и такими методами?

А вот уж и новая попытка определить нацию: