Основы Науки думать. Кн.1. Рассуждение

«До начала XIX века ученые считали, что все теоретические постулаты и базисные определения, особенно математические, являются абсолютно достоверными и самоочевидными. Современные же методологи и логики отвергают положение о самоочевидной истинности постулатов и определений, предлагая рассматривать их как условно выбранные предложения…

Характерно, что вплоть до конца XIX века понятие «доказательство» имело преимущественно психологический смысл. Доказательство понималось как некоторая интеллектуальная деятельность, целью которой является убеждение самого себя и других в истинности ожидаемого предположения. На аргументы, применяемые при доказательствах, не накладывалось никаких ограничений, за исключением того, что они должны быть интуитивно убедительными» (Жоль, с. 135).

Далее Жоль рассказывает, как знаменитый польский логик А. Тарский заложил основы для проверки истинности выводов.

Метод его, по крайней мере, внешне, выглядит ничуть не менее уязвимым, чем и все предшествующие, но это я пока опущу.

Существенен лишь вывод Жоля:

«Но в то же время поиски истины справедливо рассматриваются учеными в качестве основной цели научной деятельности.

Поэтому ключевым вопросом является вопрос нахождения хотя бы частичных критериев истины и разработка процедур, которые могли бы позволить нам признавать или отрицать истинность как можно большего количества научных и практически значимых высказываний.

Одним из таких критериев для отделения логически (теоретически) истинного от практически истинного является разграничение языка исследователя и предметного языка, что позволяет утверждать следующее: все доказуемые высказывания являются истинными…» (Там же, с. 138).

Все, что я повторил тебе трижды, истина!.. Такой же бред, высмеянный Кэрроллом в «Охоте на снарка», как и то, что истинно то, что доказуемо. Тем более что сами логики изо всех сил стараются выделить свой язык из живого (предметного) языка, чтобы создать искусственные условия, в которых их рассуждения увязаны и подстрижены под одну гребенку, так что из них можно строить математические формулы и ожидать определенности.

Искусственные условия никогда не могут быть истиной! Они искусственные, а значит, отличающиеся от действительности… Но это на взгляд простого человека, которому всего лишь хочется научиться думать!

Относительно первой логической науки Гетмановой — науки о правильном мышлении, Жоль от лица современных и передовых логиков походя бросает:

«В некоторых учебниках по логике можно прочитать, что формальная логика изучает мышление. Сегодня с этой характеристикой логики, отдающей изжитым психологизмом XIX века и средневековой схоластикой, вряд ли кто из серьезных логиков согласится»

(Там же, с. 139).

Что понимают под логикой серьезные логики вместе с самим Жолем, я пока разбирать не буду. Но высказывание это разрушает остатки очарования, навеянного логикой: если предмет этой науки меняется вместе с мнениями и модой, она вовсе не так уж вправе предписывать нам, как мыслить правильно!

Что же касается Александры Денисовны Гетмановой, то хоть она и оступается раз за разом, сбиваясь с разговора о рассуждении на разговор о мышлении, но сомнение, которое она посеяла во мне, сильно: а что если логика исходно все же была наукой о правильном рассуждении?!

Глава 4. Ядро рассуждения