Особенности национального пиара

«Конечно, политическое творчество далеко не всех наций увенчивается обретением реального суверенитета. Многие страны и не ставят перед собой такую задачу, традиционно существуя под покровительством иных народов и периодически меняя покровителей... Что касается России, прочное иновластие здесь немыслимо... Встречается мнение, будто десуверенизация нашего государства никому не интересна (или нереальна). Но повсеместная и повседневная нужда в сырье и безопасности столь огромна, а здешние запасы ядерного оружия, нефти, газа, леса, воды так обильны, что излишнее благодушие едва ли уместно. Центр прибыли от международных проектов использования российских ресурсов должен закрепиться в России. Так же, как и центр власти над ее настоящим и будущим».

Ну что, коллеги пиарщики, журналисты и историки, чьи это слова? Неужели не узнали?

В России всегда, а в переломные времена тем более, находились вдохновенные «имперские пиарщики», идеологи «системы», эффективные мифотворцы и мыслители-глобалисты. И если у Василия III и Ивана IV был Филофей, у Александра Первого — Карамзин, а у Второго и Третьего — Уваров, Тютчев и Победоносцев, то, думаете, их нет у Путина и Медведева?

Ну что ж, дорогие читатели, если вы еще не угадали, я вам сам подскажу, чьи это слова.

Только в следующей главе.

А пока давайте все-таки закончим с Иваном III — Великим и Грозным. Сделаем хоть что-то для возвращения справедливости.

Парадокс исторической памяти

Созданное Иваном III Грозным оказалось надежным, значимым, добротным и пережило века. Только вот имидж самого царя и великого князя до сих пор не соответствует масштабу созданного. И тоже потому, что «черный» пиар для Ивана III оказался опаснее стрел татарского хана и ядер из пушек литовцев.

Даже признавая наследие Ивана, его достижения потомки приписали Ивану-внуку. Как раньше в народном сознании «слепились» два Владимира: Владимир Святой и Владимир Мономах, так теперь «слепились» два Ивана Грозных. Почитая как своего предшественника Ивана IV, Сталин, наверное, искренне считал, что важные для государства нововведения создавал именно Иван IV Грозный.

Судя по всему, Иосиф Виссарионович и самого себя считал кем-то похожим на этого Ивана: несчастное детство, смерть любимой женщины, титанический труд, вечные измены и «неправды» окружения...

Парадокс, но Сталин психологически больше походил не на Ивана IV Внука, а именно на Ивана III Деда! Если говорить о коварстве и жестокости — то его всем этим трем правителям не занимать друг у друга. Но Иван IV к тому же был трусоват, истеричен, частенько поддавался минутным эмоциям и бурно проявлял их. Все знали, «благостен» сегодня царь или «гневен». Часто он просто не дослушивал собеседника, особенно если он говорил что-то «неугодное».

Иван III проявлял совершенно иные душевные и умственные качества. И так же как Иван III, Сталин предпочитал не говорить, а слушать, и принимать решения в тишине, хорошо продумав все, что он знает о деле. Точно так же он редко поддавался эмоциям и мало их показывал окружающим, так же был недоверчив, жесток в принятии решений.

И так же щедр к тем, кто, как ему казалось, сумел оказать услугу стране, партии или ему лично.

Да! Еще глаза... Особый магнетизм сталинского взгляда отмечали многие. Хотя бы тот случай в Тегеране, когда Черчилль и хотел бы остаться сидеть, но поймав взгляд Сталина, не выдержал и встал.

А ведь Черчилль — не боярышня XV века, и взгляд у него самого тяжелый. Вот у Ивана IV такого взгляда не было.

Уверен — будь Сталину больше известно про Ивана III, именно его считал бы он своим духовным предтечей. И Сергей Эйзенштейн снимал бы фильм «Иван Грозный» именно про Ивана III. Возможно, фильм имел бы тогда более счастливую судьбу: не было бы сцен массовых казней, которые настроили Сталина против кинокартины, показались ему (может, и справедливо) политическим намеком.

Мораль? Для политических деятелей: не пренебрегать пиаром, а не то могут забыться и быть приписаны другим даже такие грандиозные свершения, как у Ивана III.

Для нас всех... Мораль в том, что пора восстановить справедливость.

Великих людей надо помнить!

В Москве нет памятника Ивану III. Нет его нигде в России, если не считать скульптуры царя в многофигурном памятнике «Тысячелетие России» в Новгороде Великом. Том самом городе, по которому Иван неплохо, скажем так, прошелся.

Итак, памятника нет. А место для него есть.

Страна нуждается в увековечении памяти первого из своих великих государей. Так и Лубянская площадь в Москве имеет потребность в монументальной доминанте. После того как оттуда убрали памятник Дзержинскому, весь архитектурный ансамбль знаменитой площади распался. Дзержинского, конечно, возвращать не надо, он свое отстоял.

А вот Иван III — это просто идеальный кандидат на пустующее место.