Особняк с видом на безумие

– Да ничего хорошего! Дался тебе этот подвал! Успокойся в конце концов! Докладываю: внизу, у входа, валялось семь бутылок минералки в живописном беспорядке. Одна от падения лопнула и, пользуясь случаем, утекла. Ночью, как выяснилось, остановился генератор. Наверное, горючее кончилось. Юлька с утра с ним разбиралась. Наталья Николаевна ей помогала своим присутствием. Она там картошку набирала. Сейчас готовится персональный праздничный завтрак для тебя. Юлечка немного отошла. Наину накормили второй раз, она безотказная. Первый раз в шесть утра – Дульсинея, второй раз мы, полчаса назад. Слопала мою порцию каши по второму заходу только так! Но я на нее не в обиде. Сама знаешь, молоко не переношу. Главная утренняя новость – Дульсинея отчалила с острова. Юлька лодочное такси на половину седьмого утра заказала по ее настоятельной просьбе. Домомучительница пригрозила вернуться только после того, как наша хамская компания покинет эту фазенду.

Алена продолжала болтать опять что-то про сольные номера бабушки Наины, а я в полном недоумении анализировала события прошлой ночи. Неужели у меня и вправду были глюки? Но я же слишком хорошо помню, что входная дверь в особняк оказалась открыта, и потом… жуткое ощущение чужих неподвижных пальцев в собственной руке… Нет, это не может быть бредовым чувством… В подвале лежал беспомощный человек. Надеюсь, не труп. Рука не была холодной. Вопрос – куда он (или она) делся?

Я беспомощно оглянулась на окно. Солнце здесь появляется во второй половине дня, но все равно ясно, что погода хорошая. И металлические решетки целые. Птицы вовсю заливаются. Совсем не страшно.

– Давай сюда градусник! – Я покорно вытащила его и передала дочери. – Удивительно… Тридцать пять и четыре! Явный упадок сил. Фига себе, какие перепады! Такое впечатление, что ты вчера сама себя подогрела, а сегодня обесточилась…

– Не-е-ет, Наина Андреевна, вам не сюда. Вон там ваша дверь! Мы ее сейчас за вами благополучно и закроем… До лучших времен! Сидите спокойно и ждите – скоро гулять пойдем. И в таком виде не надо портить праздник Ирише, а то она до следующего не доживет. Зачем вы кашей в окно плевались, а? Уже забыли? Ладно, для начала причешемся… – Наталья в коридорчике заливалась на разные голоса. Как птицы в лесу. Интонация напева менялась в зависимости от содержания.

Судя по всему, Наина досталась нам как переходное Красное Знамя. Юленьке не до нее, а Дульсинея мстительно радуется, рисуя в своем воображении картины нашего коллективного «отдыха»…

– Самое ужасное, – до меня наконец дошел голос дочери, – что эта Баба Яга убрала куда-то все лекарства. Непонятно, чем пичкать Наину Андреевну? Как выяснилось, Юля вообще ничего не знает. Одна надежда на завтрашнее возвращение Валерия…

Подруга буквально вломилась в дверь:

– Ну что ты здесь сидишь с мокрым носом? Температура есть? Фига себе! Стряхнули, что ли? – Не нуждаясь в ответах, она сунула градусник мне под мышку и принялась петь хвалебные гимны Дульсинее, удивляясь, как та не сбрендила раньше. Полчаса в обществе Наины равносильны году исправительно-трудовых работ. Никак не меньше. Самое ужасное, что лекарства наверняка закрыты в комнате слинявшей сиделки, а ключ от этой комнаты Евдокия Петровна в сердцах наверняка уперла с собой. Юлька целый час ищет запасной. Наина опять жалуется на пулю, застрявшую в матрасе, изображая из себя принцессу на этой самой пуле. А заодно привычно призывает всех Юленек собраться в кучу и спасаться. Конец света, короче говоря! Кто знает, что придет ей в голову ближе к ночи? Вдруг надумает спасти весь окружающий мир? Радикальным, так сказать, способом… Наташка пригорюнилась. Мы тоже расстроились. – В конце концов на ночь подопрем ее дверь колом или лопатой. Главное, чтобы она не стянула спички. Юлька пробовала дозвониться Валерию, я – нашим. Бесполезно. Все отключены. – Тяжело вздохнув, она вытянула мой градусник и удовлетворенно заявила: – Ну хоть с тобой пока все в порядке, тридцать шесть и две! Тогда пойдем на кухню – будешь принимать официальные поздравления. Сразу предупреждаю, – подруга для убедительности выставила вперед ладони, – все подарки на даче. Мы так с Димкой договорились. Потом сюрприз будет. – Она заговорщицки подмигнула Аленке. Та, нехотя улыбаясь, распрямляла мои высохшие джинсы, стоявшие трубой. Наташка не стала ждать окончания сборов и улетела на кухню.

Широкое кухонное окно было залито солнечным светом. Он отражался на полу и в Натальиных очках, которые она держала в левой руке. На столе громоздился здоровенный ломоть черного хлеба, в котором торчало семь маленьких свечек. Ровное пламя чуть колебалось. От удивления я споткнулась о собственную ногу и удачно шлепнулась на вовремя подвинутый дочерью стул.

– Прямое попадание! – прокомментировала Аленка это событие и обняла меня за плечи. – С днем рождения, мамусик!

– С днем рождения! – весело гаркнула подруга. – Ты уж извини, но в последнее время у меня сформировалось только одно пожелание: живи долго и не сходи с ума, чтобы не сводить с него окружающих! Задувай свечи!