Особый отдел и око дьявола

— Ох, было! — Старуха подпёрла ладонью щеку, тем самым демонстрируя высшую степень скорби. — Такого страху натерпелась, что передать невозможно! Знать, конец света близится. Всё один к одному, как в Писании сказано... Дескать, настанут времена, когда сатана вырвется из заточения, а с четырёх углов земли придут Гог и Магог с неисчислимым воинством.

Цимбаларь между тем продолжал:

— В конце видения на небе возникли четыре багряные фигуры. Ты узнала кого-нибудь из них в лицо?

— Боже упаси! Я и фигур-то никаких не видела. Застило мне глаза кровавым туманом.

Поняв, что от старухи ничего путного не добиться. Цимбаларь сказал:

— Ладно, прибирайся здесь, а я по деревне пройдусь... Что сегодня на обед будет?

— Что прикажете, то и будет, — ответила она с подобострастием.

— Сделай что-нибудь постненькое. А то после вчерашних передряг кусок в горло не лезет.

— Я грибков в сметане стушу. И рыбки с клюквой поджарю.

— Сойдёт. — Цимбаларь закончил сборку пистолета и произвёл контрольный спуск, звук которого вновь заставил Парамоновну присесть.

На усадьбе Ложкина, разорённой пожаром, Цимбаларя ожидал сюрприз.

Два десятка мужиков расчищали пожарище. Одни растаскивали обуглившиеся брёвна, кое-где ещё стрелявшие искрами, другие сгребали в кучу чёрный прах, в который огонь превратил мебель и утварь. Работами руководила Валька Дерунова, сильно осунувшаяся, но, как всегда, деловая.

Конфликтовать с ней по новой Цимбаларь не хотел, но от упрёков всё же не удержался:

— Что за спешка! Для начала хотя бы со мной посоветовались. Ведь тут вещественные доказательства могли остаться.

— Ни хрена тут не осталось, — со свойственной ей бесцеремонностью ответила Валька. — Пожар всё к едрёной бабушке сожрал. И наряды мои, и документы, и денежки, на чёрный день отложенные.

— А как же кости вашей квартирантки? Надо бы их схоронить по-христиански.

— У нас душегубов по-христиански не хоронят, — отрезала Валька. — Их в лес выбрасывают волкам на съедение... Да и не было никаких костей. Всё с углями смешалось.

В этот момент мужики, собравшиеся вместе, позвали Вальку к себе. Под слоем золы и головешек обнаружился люк, ведущий в подвал. Теперь стало ясно, с какой целью проводились эти раскопки.

Чтобы зря не смущать Вальку, Цимбаларь стал прощаться.

— Когда похороны? — спросил он.

— Сегодня после полудня, — ответила она. — Чего ему в клубе зря лежать. Кто хотел, тот уже попрощался. Гроб готов, да и могилу скоро рыть начнут... Ты сам хоть придёшь?

— Обязательно приду. И гроб понесу, если позволят.

— Я ведь с тобой за Настёну ещё не рассчиталась, — она толкнула его плечом, словно заигрывая. — Заходи на днях. Банька-то наша уцелела. Попаримся берёзовыми веничками.

— Спасибо за приглашение, — Цимбаларь кашлянул в кулак. — Только после прошлого раза у меня всю охоту париться отбило.

— Ну как хочешь, я уговаривать не собираюсь.

Валька присоединилась к мужикам, уже открывшим крышку люка, а Цимбаларь палкой расковырял кучу обуглившегося хлама. Ничего похожего на человеческие кости ему так и не попалось.

Разговор с Валькой определил дальнейшие планы Цимбаларя. От пожарища он сразу направился к клубу.

В зрительном зале стулья были составлены у стены в пирамиду. Посреди стоял гроб, от которого пахло свежими стружками. Ложкин был аккуратно причёсан и гладко выбрит, чего при жизни за ним не водилось. Создавалось впечатление, что покойнику очень тесно в гробу, вследствие чего на его лице застыло выражение досады.

Вокруг гроба сидело несколько суровых старух, в том числе и вдова Ложкина. В головах покойника были расставлены венки, сделанные из хвойных лапок и бумажных цветов. Кто-то даже принёс горшок с розовыми цикламенами.

Постояв для приличия минут пятнадцать и послушав молитвы, которые по очереди читали старухи. Цимбаларь зашёл в библиотеку.

Зинка Почечуева, завернувшись в пуховую шаль, позёвывала за своим столом. Перед ней лежала книга, раскрытая на титульном листе. Называлась она довольно пространно: «Судебно-медицинское исследование трупов, имеющих ожоговые или химические травмы».

Поздоровавшись, Цимбаларь поинтересовался:

— Повышаешь эрудицию?

— Ещё только собираюсь, — ответила Зинка. — Всю ночь здесь топила да убирала. Сейчас на сон клонит.

— Да и меня, признаться, тоже, — Цимбаларь кулаками потёр глаза.

— Так в чём же дело? — Зинка скорчила жеманную гримасу. — Пошли ко мне, завалимся минут на шестьсот.

— Я бы и рад, да возможности нет. Обещал на похоронах быть.

— Не пугайся, я пошутила. Мне отсюда отлучаться нельзя. Родственники то одно требуют, то другое... Будто бы я у них на побегушках!

— Потерпи, у людей горе.

— Можно подумать, что у меня сплошное счастье! — Зинка саркастически усмехнулась. — Вот скажи, почему ты ко мне не заходишь? Уже неделю не виделись, если не больше.

— Неужели? А разве это не ты вчера возле опорного пункта околачивалась, когда здешние старухи хотели меня кастрировать?

— Что ты! Я из дома целый день не выходила. Уже потом до меня вести дошли. А если бы знала, что тебя обижают, пулей бы на помощь прилетела.

— Так тебя, значит, и видение не зацепило?