Остановка Таахон

Всё ещё уворачиваясь от ласк дракончика, ребята пошли к домику по узкой тропинке, сложенной из разноцветных камней в геометрическую мозаику. По обе стороны, в разбитых с дотошностью клумбах, росли садовые цветы: маки, дельфиниумы, люпины, купальницы, лилии, лилейники, молодила, декоративные луки, нивяник и рябчик камчатский. Разумеется, Лия, как жительница большого города, всех этих названий знать не могла и такое разнообразие цветов видела, пожалуй, лишь в ботаническом саду.

Подходя ближе к домику, она заметила, что выглядит это жилище довольно странно. Дом был построен из сиреневых блоков вулканического туфа; на фасаде, слева от входа, в шахматном порядке крепились цветочные горшки, с которых зелёными гирляндами ниспадали ампельные растения; а справа – висели всевозможные старинные предметы бытовой утвари: утюги, серпы, грабли, колёса от телег и даже плетёные лапти. Лия приостановилась, с удивлением рассматривая столь странный коллаж из цветущего и ветхого.

– Это мой дед из Внешнего мира натащил, – шепнул Кир, – нравилось ему собирать всякие человеческие штуки. Бабушка постоянно с этим боролась. Она обожает разводить цветы и хотела, чтобы они украшали весь фасад. Пререкались, спорили – и в итоге поделили стену пополам: одна часть на дедовы инструменты, другая – на бабушкины цветы. А когда дед умер, она решила так и оставить всё, как память.

Чуть в стороне от крыльца громоздилась похожая то ли на гнездо, то ли на небольшую пещеру конструкция, сплетённая из множества веток и прутиков и окружённая насыпью из камней, – здесь и пристроился Огонёк на ночёвку.

Ребята поднялись на веранду. На пороге стояла великорослая пожилая женщина в цветастом платье и тапочках. Несмотря на преклонные лета, назвать её старушкой язык не поворачивался. Виду она была крепкого и решительного. На голове – седина, но в укладке; в ушах – чёрные стеклянные шарики; нос картошкой и волевой взгляд.

Уперев могучие руки в бока, женщина укоризненно проговорила низким грудным голосом:

– Кир, ну почему же ты заранее не предупредил? Я бы что-нибудь особенное состряпала для гостьи.

– Да у тебя и так всегда вкусно, – бросил мальчик, протискиваясь мимо бабушки в дом. – Кстати, что на ужин? Я с голоду умираю…

– Кир, ты разве нас не представишь? – вдогонку внуку крикнула женщина и, не дождавшись ответа, ласково обратилась к Лие: – Как тебя зовут?

– Лия, – смущённо выговорила девочка, до сих пор растерянно стоявшая в дверях. – У вас очень красивые цветы, – добавила она и дотронулась до роскошных белых бутонов, свисавших из ближайшего к ней горшка возле входа.

С быстротою молнии (Лия даже не успела понять, что случилось) Кирова бабушка одёрнула руку девочки – и вовремя. Невинные бутоны вмиг раскрылись, превратившись в зубастые пасти, и, словно многоглавое чудовище, принялись яростно клацать на том месте, где только что находились Лиины пальцы.

– Это же зубоцвет сторожевой! – воскликнула хозяйка, в испуге схватившись за сердце. – Куда ж ты руки тянешь! Он тебе чуть пол-ладони не сцапал!

– Извините, я не зна…

– Да как можно таких вещей не знать! Зубоцвет для охраны дома держат, и слушается он только тех рук, которые его посадили, а сажали мы с Киром.

Женщина погладила лепестки кончиками мясистых пальцев, приговаривая: «Всё хорошо, зубик». Бутоны снова плотно сомкнулись и, как показалось Лие, заурчали.

– Пойдём в дом. Ты, наверное, тоже проголодалась с дороги. Меня Агнией звать.

Лия, мысленно посетовав на Кира за то, что он оставил её одну, переступила порог и оказалась в просторной комнате. Посередине, друг напротив друга, расположились два дивана, обитые красной материей. Между ними вписался маленький деревянный столик, единственная конусообразная ножка которого была вырезана в форме вулкана. Сверху громоздилась люстра с множеством висюлек-шариков, подобных тем, что болтались в ушах у Агнии, и через полупрозрачное стекло преломлялся свет десятков свечей, отчего на потолке прыгали причудливые тёмные отблески. Слева всю стену занимал высокий книжный шкаф. Возле него – красное, в тон диванам, кресло с начатой книгой на подлокотнике. А рядом, за чуть приоткрытой дверью, угадывался коридор, ведущий в комнаты.