Осточерчение

никого в списке, мамаодни пропускиникакой речи, мамакроме горечииз-под ботинок зияют пропастииз-под ладоней уходят поручнивот как шелестит моя тишина, как гюрза, вползаявырастает, инеем намерзаянервная и чуткая, как борзаямногоглазаявся от дыма сизая, будто газоваяэто только казалось, что всё звучит из тебя,ни к чему тебя не обязываяа теперь твоя музыка – это язва,что грызёт твоё горло розовое,

ты стоишь, только рот беспомощно разеваятишина сгущается грозоваяникакой речи, мама, кроме горечичья это ночь навстречу,город чейчто ж тебе нигде не поётся,только ропщетсятолько тишина над тобой смеётся,как дрессировщицамузыка свивалась над головой у тебя как смерч, онабыла вечнаяи звучала с утра до вечерак людям льнула, доверчиваявся просвечиваларадуги над городом поднималакруги вычерчивала

никакого толка в нейкроме силы тока в нейтолько в нейты глядел счастливей,дышал ровнейне оставила ни намёка, ни звука, ни знакасдёрнули с языкапогасили свет в тебекончиласьмузыкани одной ноты, маману, чего ещёникакой речи, мамакроме горечитишина подъезжает, сигналит воюще

вяжет ручки да и пускает с горочки«ладно, – говоришь ты себе, —кошелёк, чемодан, вокзаля и не такое видал, я из худшего вылезалбог меня наказалменя предал мой полный зално я всё доказаля всё уже доказал»знаю, знаю, дружище, куда ты катишьсяповседневность резко теряет в качествежизнь была подруга, стала заказчицавсе истории всемогущества так заканчиваютсяпо стаканчикуи сквозь столики пробираться к роялю, идти-раскачиватьсяделать нечего,обесточенный

варишь хрючевоищешь торчевоставишь подписи неразборчиводеньги скомканы, кровь испорченадаже барменша морду скорчила«как же ты меня бросила, музыка дорогаяшарю по карманам, как идиот, и ящики выдвигаювсё пытаюсь напеть тебя, мышцу каждую напрягая,но выходит другаяжуткая и другаязнала бы ты, музыка, как в ночи тишина сидит по углами глядит, проклятая,не мигая»

Ночь 20–21 августа 2009 года, Киев

Снова не мы

Рыжей