Осторожно, меняем судьбы!

Время шло. Рита никак не могла взять в толк, почему Марта не проявляет инициативы в отношении этого самого Моцарта – чахнет, млеет и ждет неизвестно чего. «Мартуся, признайся ему в любви, иначе как он узнает, что ты по нему сохнешь?» Марта вздыхала: «Да что ты? Я даже подойти к нему боюсь!» Наконец Рита посоветовала Марте написать Саше любовное письмо: «Он прочтет и ответит на твои чувства!» А Марта опять свое: «Стесняюсь, как можно…» В итоге великодушная Рита махнула лапкой: ты, главное, напиши, а письмо я ему сама отдам. Типа добрый почтальон.

Марта и написала целую лирическую поэму в стиле нестареющей классики девичьих признаний «Я к вам пишу – чего же боле?..» и подписала: «Ваша М.». И Рита, добрый почтальон, отнесла это письмо Саше. Но дальше события развивались непредсказуемо и фантастически глупо. Увидев хмурую Риту с письмом, Саша опешил, пробежал письмо глазами и… вспыхнул от радости: «Вы, Маргарита, мне давно нравитесь, просто я не решался вам об этом сказать…» И что-то такое особенное было в его глазах, что Рита-Маргарита не стала говорить, что письмо не от нее, а от другой SMS-карты.

Рита и Саша начали встречаться. Одновременно с этим Рита стала избегать Марту – увы, доброго почтальона из нее не вышло. Подруги – тоже. В результате Марта осталась и без подруги и без возлюбленного. Рита с Сашей ходили по институту, держась за руки, отсвечивая во все стороны своим бессовестным счастьем. Марту ослеплял этот свет, она ушла из института и устроилась работать продавцом в зоомагазин.

…Марта продавала шампуни от блох и прочие звериные товары и страдала. Оказалось, что быть подключенной к «розетке жизни» больно; напряжение било чуть ли не до искр в глазах. Мучаясь от боли, Марта пыталась понять, почему Саша выбрал Риту, а не ее. Положа руку на сердце внешне Рита была ничуть не лучше Марты: у нее зубы кривые, как у рыбы-пилы, и фигура так себе; но эти отдельные недостатки компенсировались целостной Ритиной уверенностью в собственной неотразимости. «Я – королева!» – транслировала Рита миру, и мир, поначалу слегка усомнившись в подлинности посыла, в конце концов призадумывался: а может, правда, что-то в ней есть такое – исключительное? Не может же такая безграничная самоуверенность возникнуть на пустом месте?!

На самом деле, никто не догадывался, что эта «трансляция» и игра в королеву начались с подачи Ритиной мамы, которая всегда была убеждена в том, что ее Рита необыкновенная, и мама всячески внушала дочери этот постулат с самого детства. Поэтому Рита в него и уверовала, а заодно и все вокруг. Ну а Марта… Что Марта… Марта была обыкновенная. Временами даже ниже усредненной нормы. И временами мама Марты ей об этом напоминала. Понимаете, о чем речь? Ничего удивительного, что Саша Смирнов выбрал Риту и женился на ней. Жизнь-то одна, и Саше хотелось прожить эту жизнь с женщиной без «заскоков» и комплексов.

Где-то в глубине души Марта все это понимала и признавала за Сашей право на счастье и любовь к женщине без комплексов, но все-таки переживала сильнейшее разочарование и обиду. А потом боль стихла – что-то в Марте перегорело. Ее словно выдернули из «жизненной розетки». Круг замкнулся.

Офис агентства «Четверг»

Кирилл тоскливо вздыхал: прошел час, а эти бестолковые криэйторы еще ни о чем не договорились – рассуждают об интернет-зависимых людях (да в вашем реальном-то мире что хорошего?!), говорят о каких-то психологических проблемах, а, собственно, до дела так и не дошли.

– Но почему ты думаешь, что этой девушке плохо? – Егор не спешил согласиться с Аей. – Может, ее вполне устраивает такая жизнь? Знаешь притчу про человека, которого хотели вытащить из ямы, а он сказал своим «спасателям», что он просто там живет?! В конце концов, вот она живет в этой… яме, а ты придешь к ней и начнешь уговаривать: давайте я вас спасу?!

Тут уже Кирилл не выдержал и протянул Егору скан, сделанный с компьютерного экрана:

– Ну вот, посмотрите, это ее комментарий к своей жизни. Можно еще сказать «письмо к самой себе».

Марта. Три дня назад

В тот день что-то пошло не так. Сначала Марту обхамили на работе. В магазин зашел хмурый, невзрачный дядька. Подрулив к прилавку, он стал совать Марте пятитысячную купюру: «Слышь, разменяй, а?» Марта разменивать деньги отказалась, предложила дядьке что-нибудь купить, вон хоть мешок с кошачьим наполнителем.

Тогда дядька прищурился, оглядел Марту и с какой-то брезгливой усмешкой выпалил: «Сама ты… мешок с наполнителем». И отвалил, удовлетворенный тем, что унизил Марту (возможно, в его жизни тоже была какая-то своя… коротколапость, не дававшая ему покоя).

Дядька ушел, а Марта скукожилась от обиды. Боль занозой застыла в душе Марты и царапала ее. А в обед, когда Марта вышла из магазина, чтобы поесть в ближайшем торговом центре, она вдруг увидела…