Остров сирен

…Мы шагали по разрушенному старому городу, сохранившему в лаве для потомков, как муха в янтаре, свою прежнюю жизнь. И я подумала, что люди мало изменились за прошедшие две тысячи лет. Вот полуразрушенный, но все еще величественный амфитеатр, где проходили бои гладиаторов. В 59 году нашей эры болельщики из города Нуцерии так подрались здесь с болельщиками команды Помпеев, что несколько сот человек были ранены, а с десяток убиты. Так что ФИФа, то есть Сенат, на десять лет запретил проводить игры на этом стадионе. Но потом кто-то из Помпеев туда съездил, что-то привез, и в 62 году запрет сняли. Вот зияет прорехами в колоннах, торчащих, будто редкие оставшиеся зубы, храм Юпитера, который прежде был храмом Зевса, но победившие римляне просто переименовали чужого бога в своего.

А вот здесь, в роскошных термах с дорогими фресками, над чашей бассейна отцы города вели неспешные беседы о налогах, законах и дележе выгодных подрядов. Я вспомнила, сколько сделок в России в начале 2000-х было заключено именно в банях…

Самые зажиточные дома из среднего класса – у ювелира и хирурга. Выпускникам школ на заметку: как бы быстро ни шагал прогресс, эта парочка профессий вот уже две тысячи лет отлично кормит.

– Перед вами знаменитый дом Фавна. Один из самых сохранившихся. Это дом богатого и знатного горожанина. Ничего вам не напоминает? – спросил Андрей. И я ахнула. Вход на виллу Красовского был оформлен абсолютно так же…

– Слизали, значит, Игоревы архитекторы проектик у древних римлян! – не выдержала Машка, отступая в тень. – Я только не понимаю, как они здесь жили? В этом пекле? Я бы сдохла без всякого извержения!

Честно говоря, я удивилась, когда, выйдя от Марины, которая позволила все-таки дать ей успокоительное, услышала, что Машка согласилась идти на экскурсию. Да еще в такую жару. Обычно это я уговариваю ее припасть к истокам и прикоснуться к культурным ценностям.

Но нетерпеливая Машка сначала выпалила:

– Рассказывай!

И, услышав краткое изложение пьяной Марининой исповеди, заметила:

– Про тормоза интересно. Надо бы разузнать в гараже у водителей. Но позже. Нам тут выделили в пользование целого уездного Джонни Деппа. Мне кажется, мальчик знает больше, чем кажется. Послушаем, что расскажет!

Пока мы узнали от него только новости времен до нашей эры. Андрей вел себя с нами вежливо, доброжелательно, но отстраненно. Хозяин попросил – он исполняет. Так это можно было трактовать. Что для Машки, привыкшей к вниманию всех особей мужского пола, начиная с трех лет, было непривычно. Я сама видела, как в лифте ее дома она сказала стеснительно уткнувшемуся лицом в папину ногу малышу: какие у тебя необыкновенные глазки! Покажи хоть один! Надо же! Голубой! А второй? Вот интересно! Ой! Оба голубые! Не желтые, не бурые, не розовые! Такая редкость! И пацан на выходе из лифта дергал папу: можно, тетя пойдет с нами? Папа, кстати, не возражал.

С Андреем Машка, которая придерживалась теории: мужиков надо безудержно хвалить, и они все для тебя сделают, тактику выбрала ту же.

– Андрей, я уверена, только вы знаете все! Вы же лучший специалист! Вот как вы считаете: мог этот Яков найти что-то очень ценное? В архиве Семенова? Чтобы кто-то захотел у него этот архив силой забрать?

– Не думаю, – сказал мачо, приглаживая свои и без того лежащие волосок к волоску, как набриолиненные, волосы.

– Но нашелся же там один рисунок Пикассо! Могли быть и другие… Интересные для чокнутых коллекционеров.

– Никто не знает, что находилось в архиве. Меня Игорь Михайлович попросил разыскать письма.

– Кстати, он велел, чтобы вы нам рассказали: какие именно?

– Велел?

– Ну попросил. За ужином! А собачка всех отвлекла.

Андрей наморщил лоб, вспоминая. Но начал рассказывать:

– Игорь Михайлович хочет восстановить свою родословную. Возможно, он родственник Мясина. Его прабабка, балерина, с ним встречалась. Потом уехала в Россию. И там родила дочь. Это были двадцатые годы, все связи оборвались. Есть сведения, что она писала Семенову. Скорее всего, просила передать Мясину, что он стал отцом, может, искала помощи. Семенов или не передал, или Мясин не счел нужным ответить: нигде упоминаний о внебрачной дочери Мясина в России нет. Но письмо Семенов получил: прабабка Красовского сохранила в одной из книг семеновский ответ. Что-то типа: «сделаю, что смогу, дочь береги, все очень трудно». Бумага от времени почти рассыпалась, дальше не читается.

– А как вы думаете, почему Яков не передал архив Игорю, раз уж его нашел?

– Никак не думаю. Мне платят. Я работаю. Не мои проблемы, – даже отвернулся от Машки Андрей. – Давайте продолжим экскурсию.