Остров сирен

Но Полина уже не обращала на нас никакого внимания.

– Костя здесь? – крикнула она охраннику.

– Здесь! – ответил тот, отрываясь от кроссворда. – Сказать, что вы пришли?

– Не надо, – сказала Полина. – Я сама к нему зайду. Может быть.

И зашагала по аллее.

– Драная кошка! – прошипела ей вслед Анжелка, и «Феррари» с визгом рванул с места, припечатав нас к сиденьям.

Я могу говорить

Костя прислушался. Было тихо. Он знал: она больше не придет. И все равно ждал.

Ему было плохо в этой чужой стране, где он задыхался от влажной жары. Не любил касаться жестких, слишком ярких растений. Не понимал, о чем говорят люди на улице. Он даже не мог ничего себе купить. Тыкал пальцем и мычал. Как в детстве, когда мать водила его по всем врачам в полном отчаянье: в пять лет Костик все еще не мог говорить.

У него проверяли слух. Лезли глубоко в рот. Просили нарисовать разные картинки. Все было в порядке. Кроме одного.

Вместо слов из горла Кости вырывалось только мычание.

– Отведите его к шаману! – сказал какой-то дальний родственник, приехавший к ним в гости из деревни с гостинцами. Надо было купить дочкам форму к школе.

Какой шаман?

Они жили в Улан-Удэ, отец работал в городском спорткомитете инструктором, мать – старшим экономистом в потребсоюзе. Дикость, отсталость! Да и где его взять, шамана?

Родственник форму девчонкам с помощью матери купил. Еще и пальто жене. И туфельки. Сказал: давайте я Костика с собой возьму. Есть там у нас в деревне один мужик. К нему со всего района ездят. И даже из города. Покажу. Поможет, не поможет – хуже не будет.

И взял.

Тот день Костик запомнил на всю жизнь.

Маленький морщинистый старичок со смеющимися глазами сидел в комнате на диване, покрытом разноцветным покрывалом из лоскутов. Притянул Костю к себе за плечи. Костя уставился на его правую руку. На ней было слишком много пальцев. Один – маленький, скрюченный – лишний. Костя решил зареветь. А потом глянул в веселые стариковы глаза – и передумал.

Шаман повертел его. Пощупал голову. Поводил над ней шестипалой рукой. Рот открыть не просил.

– Сейчас мы с тобой споем, – прошамкал. Взял бубен с колокольчиками. Стал смотреть Костику в глаза, очень тихо по бубну постукивать. А потом затянул козлиным голоском на одной ноте: а-а-а-а-а. Подмигнул малышу – мол, подтягивай!

И Костик, хоть вроде и не собирался, стал тихонечко тянуть вместе со старичком под бубен: а-а-а-а.

Тянул, тянул… И показалось, будто с каждым звуком там, в горле, какой-то затор прочищается, как в ручье от веток.

Потом старичок встал, зажег свечу и три раза вокруг Костиковой головы ею обвел.

– Все, – говорит, – иди. Вырастешь – опять приезжай. Учить тебя буду. Дар у тебя есть. Он дорогу твоему голосу и перекрыл. У всех, кто шаманом может стать, что-то при рождении не так.

Палец свой лишний, скрюченный, смеясь, показал. И денег у родственника не взял.

Костя всю дорогу до дома молчал. И дома у родственника молчал. Тот и не спрашивал ничего. Расстроился, что не помог шаман. Повез мальчишку домой. Костя зашел на кухню: там мать блины жарила. Прижался к ее подолу. Заглянул в глаза. И сказал очень чисто:

– Мама, дай блина!

Больше проблем с речью у него не было.

…В шестнадцать лет Костик вдруг ни с того ни с сего спросил у матери:

– Не знаешь, родственник наш в деревне… Можно к нему на каникулы приехать?

– Что ты там будешь делать? – удивилась мать. – Ни леса, ни речки.

– Учиться, – сказал Костя.

Шаман будто и не изменился совсем. Морщин только чуть прибавилось. Увидел Костика:

– Что, немой ко мне приехал? – смеется.

Как узнал? Костя-то вырос, совсем другой стал.

Все лето он учился. Собирать травы. Делать отвары. Водить ладонями над человеком и находить точки, от которых тянет холодом: места болезни, сквозь которые уходит энергия и сила. Да много еще чего.

А вот духов вызывать шаман Косте не разрешал.

– Не надо тебе туда ходить, – говорил. – Кто раз там побывал, здесь как все жить не может. Будешь всю жизнь как я. Один. Между двух миров. Нет, живи здесь.

Но тут дело такое. Духи сами выбирают, с кем им говорить.

Шел как-то Костик по дороге. И видит – девчонка на обочине лежит. И кровь у нее из раны на боку хлещет. Упала с велика прямо на железный штырь, который в яме валялся.

Костя взял ее за руку. И вдруг чужой голос заговорил, затянул мантру в его голове. Только повторяй. Костик повторил – и кровь подчинилась. Утихомирилась. Перестала течь. Девчонка глаза открыла.

Потом он уж ее перевязал своей рубашкой, чью-то машину остановил, до больницы довез. Выжила.

Но шаман, когда он вернулся, больше учить его не стал. Посмотрел в глаза. И сказал:

– Уезжай. Больше я тебе не нужен.

На медицинский Костик не поступил. Баллов не хватило. Экзаменаторам же не расскажешь, что к тебе очереди выстраиваются позвоночник поправить, головную боль снять.