От альфы до омеги (СИ)

Она играла дурочку, но даже по ее взгляду, спокойному и полному самоуверенной решимости, он видел, что она все поняла. Поняла, но притворялась глупой, и эта роль получалась у нее довольно плохо.

— Хочешь узнать. Зачем? — спросил он, наконец.

Девчонка прислушалась, подняла палец и потянула Рикгарда за рукав. Они нырнули на соседнюю улочку, задний проезд, заставленный мусорными баками, вываленной на мостовую старой мебелью и хламом, разбросанным по земле. Они медленно переступали через отбросы, и далекий свет уличных фонарей, лившийся из прохода впереди, отражался в грязных лужах.

— Потому что это важно, — после продолжительного молчания ответила Ирис. — Вы же понимаете, я собираю о вас информацию. Я должна знать о вас все. Чтобы доверять.

— Для доверия вся подноготная не важна, — качнул головой Рикгард, теперь уже с трудом успевая за ней. Сейчас вела девчонка, а не он сам. Наверное, карту она знала лучше него, да еще и слушала свои сканеры. — Ты же знаешь мой медицинский номер. Ты забралась в базы. Ты знала мое имя раньше, чем я спросил твое.

— Ага, — кивнула Ирис. — Только в базах далеко не все. Там вообще почти ничего ценного нет. Только имя, некоторые даты, цифры по документам, адреса, место работы. Ну, и еще черная метка. Что это такое? Расскажете?

И глянула на него прямо, с вызовом и очень серьезно. Смеха в ее глазах не осталось.

Рикгард содрогнулся. О черной метке люди не напоминали ему уже давно. Так давно, будто про нее и вправду забыли. Хотя как можно забыть о черной метке?..

Глава 13. Ирис. Перезагрузка, кондитерская лавка и десятка

— Так что это? — допытывалась Ирис.

По очередной резкой перемене настроения она поняла, что затронула верную струну. За этим непонятным словосочетанием и крылась та самая тайна, в которой рождалась злость.

— Ты не знаешь? — скривился Ликвидатор.

Он больше не улыбался. Ирис качнула головой.

— Ну и хорошо. Ни к чему это.

Она так и чувствовала его волнение, возмущение, ярость — и все из-за черной метки!

— Я могу сейчас же подключиться к городской сети и узнать, что это такое. Но тогда нас обнаружат, — сказала она.

— Не вздумай, — буркнул Ликвидатор.

— Тогда рассказывайте. Вы хотите, чтобы я вам помогла, но без доверия ничего не получится. У хороших людей секретов нет.

Ликвидатор вздрогнул и усмехнулся.

— Да ты наивная. Хорошие люди! А ты что же, теперь будешь меня бояться?

— Омеги не боятся, — напомнила Ирис. — Но основываясь на том факте, что вы упорно скрываете...

— Не бывает ни хороших людей, ни плохих, — грубо перебил ее Ликвидатор. — Есть только обстоятельства и то, как люди с ними справляются.

— Но ведь люди не пешки. Они думают своей головой.

— Они думают, исходя из обстоятельств, вот что.

— И часто вы думаете о своей черной метке?

Она смотрела на него долго, в упор. Ликвидатор под ее взглядом разъярился окончательно.

— Да что ты заладила?

— Я подключаюсь к сети, — предупредила Ирис.

— Не смей! — Ликвидатор схватил ее за руку и стиснул зубы. — Хочешь, чтобы нас тут же повязали?

— А вы?

Ликвидатор выругался, но Ирис все смотрела на него — холодно и равнодушно, так, чтобы он испугался. И у нее получалось.

— Черную метку дают за непредумышленное убийство, — бросил он и отвернулся.

Ирис застыла. Такого откровения она не ожидала. Какого угодно — только не такого.

— Это как ярлык. Некоторые говорят, что непредумышленных не бывает — есть недостаток улик. А другие думают, что такими ярлыками метят психопатов. Слухов ходит немало, — негромко продолжал Ликвидатор, все так же смотря куда-то в сторону. — О черной метке никогда не говорят, но она есть в документах, и в конце концов про нее узнают. Она как клеймо. Никто не знает точно, за что ее присуждает Сенат в каждом новом случае. И потому черной метки боятся, как огня. Обычно такие помеченные становятся изгоями, — он помолчал. — И от меня поначалу шарахались, как от прокаженного. Я прямо на экзамене на вторую ступень поймал крупную аномалию... Случайно. Но они посчитали, что у меня прямо-таки дар, и не выгнали, — он фыркнул. — Я потом им всем и доказал. Только это никакой не дар был, а глаза, чутье и голова. Вот и все. А черная метка — это и не обвинение. Так, табличка «злая собака» и приписка: «вероятно». Черными метками Сенат перестраховывается. Это как пограничное состояние между невиновностью и преступлением. Хотя если правду говорят о психах — то какое же в этом преступление?.. — Он невесело усмехнулся. — Это была случайность, — с внезапной тоской в голосе добавил он. — И хватит об этом.

— Это связано с Сенатом? — все равно спросила Ирис.

— С чего ты взяла? — непонятно вздрогнул Ликвидатор.

— Вы помрачнели, как только мы вышли к зданиям Сената, — Ирис указала на купола, которые нависали над крышами бурой неопрятной громадой.

— Давай-ка поговорим об этом потом. Или вообще никогда не поговорим, — попросил он.