От альфы до омеги (СИ)

Повисла тишина, и только каблучки Ирис гулко стучали о мостовую. Они шли в молчании долго, и купола Сената остались позади. И хотя они больше их не видели, Ирис казалось, что Сенат за ними наблюдает. Смотрит поверх остроугольных крыш и криво усмехается.

— У меня был друг, — вдруг сказал Ликвидатор. — Очень давно. Так давно, что я почти забыл, как он выглядит.

— И что с ним случилось?

Она заглянула ему в глаза, но Ликвидатор опять отвернулся.

— Ничего. С ним — ничего.

— Тогда почему...

— Мы дружили с детства. А потом наши пути разошлись. Теперь он Сенатор. А метку я получил из-за него. Очень давно. Мы были мальчишками.

— Из-за него?

— Та случайность... — Ликвидатор хмурился все сильнее. — Он сказал мне молчать... А сам...

Он говорил глухо и очень тихо, как будто каждое слово жгло ему горло. Своими вопросами Ирис разворошила осиное гнездо, и волны негодования, печали и злости окатывали ее с ног до головы.

— Так вы убили?.. — только и спросила Ирис.

— Я виноват.

Ликвидатор поднял на нее взгляд, и она задохнулась. В его глазах стояла злость, плотная, черная, почти осязаемая, и вовсе не страх, не сожаление — это была самая что ни на есть ярость. Только вот...

— Вы не убивали, — уже утвердительно прошептала Ирис.

Ликвидатор пожал плечами.

— Зависит от точки зрения. Смотря как на все это смотреть.

— А как смотрите вы?

— Зачем ты это делаешь?

Он снова взглянул на нее, прямо и внимательно. Теперь он злился на нее.

— Потому что я должна вас бояться, — просто ответила Ирис. — Но не боюсь. И не понимаю, как это выходит. Факты не сходятся. Программы бояться не велят. А ведь люди с черными метками... Наверное, это как омеги со сломанными системами. Только омег сжигают. А людей — нет.

— Для тех, у кого системы сломаны напрочь, предусмотрена тюрьма, — опять усмехнулся Ликвидатор, и злость в его взгляде улеглась. — А такие, как я — помилованные, отпущенные за недостатком улик, неопределенные и не совсем понятные для системы правосудия — такие получают метки. Все просто.

— Но недостаток улик не означает невиновность.

— Означает. В глазах закона.

— Вы признавались? Сами?

— В чем? Мне не в чем признаваться. В случайностях нет умысла. А мой друг... — Ликвидатор запнулся. — Я до сих пор не уверен, как это случилось, не помню точно, как это было. Как будто воспоминание стерлось или в тот самый момент записалось плохо… В общем, я и сам не знаю точно, как это случилось.

Он снова невесело улыбнулся одними губами и отвернулся. Допрос причинял Ликвидатору боль, и вместе с тем Ирис ощущала и его облегчение. Будто бы он молчал о своей метке много, много лет, и, заговорив только теперь, если не снял с шеи камень, то уж точно распустил петлю.

— Простите, — сказала она тихо, когда они вышли на безлюдный перекресток. — Я больше не буду спрашивать. Мне достаточно и этого.

— Ты бы знала, как на меня смотрели в летной школе! — с горькой усмешкой зачем-то продолжил Ликвидатор.

Ирис поняла: ему нужны были эти вопросы. Нужно было кому-то об этом рассказать. Говорил ли он о черной метке хоть с кем-то?

— На сдачу второй ступени даже допускать не хотели. Все шептались. А я влез, сам поставил печать на бумагах, они только рты разевали. И пошел сдавать. И всунул им эту аномалию прямо в руки. Уничтожил, то есть. На сканерах все было записано... Мне все-таки потом разрешили сдавать и третью, и в Ликвидацию взяли — кажется, я их впечатлил. Я притащил им целый ворох аномалий. Звезд мне за них не поставили, но работал я хорошо. Очень хорошо. А люди все говорили... Что я искусный маньяк, этакий человек-невидимка, что меня никак не могут поймать с поличным... Люди так любят шептаться. А про вот такое — особенно. Слухи про черную метку самые аппетитные.

Чем больше он говорил, тем сильнее выпрямлялся, а голос его креп. Он больше не сутулился, как раньше. А потом махнул рукой.

— Что уж теперь... Хватит. Неподходящие моменты для неподходящих вопросов ты подбирать умеешь. Идем.

Но Ирис вместо этого замерла и прислушалась к сигналам систем. Сканеры сообщали о новой опасности, и это был не очередной патруль.

— Мамонты, — сказала она. — К востоку отсюда. В нескольких кварталах. Они меня вот-вот засекут.

— Так выключай, — быстро отозвался Ликвидатор.

— Уже, — сказала Ирис. — Только... Они двигались на юго-запад, но направление могут сменить в любой момент, а я их не засеку.

— Так пойдем быстрее. Здесь недалеко.

В глубинах подсистем сработал странный импульс, и Ирис мотнула головой, вцепившись в куртку Ликвидатора.

— Еще кое-что, — сказала она, упершись взглядом в мостовую. — Что-то непонятное.

Ликвидатор наклонился к ней, и ее обдало странным чувством: то ли тревога, то ли... Нет, второе распознать она никак не могла — в Центре она его не встречала, ни на занятиях, ни с приходом людей из Эмпориума.

Между тем, импульс где-то глубоко внутри повторился. Встроенный коммуникатор она отключила уже давно, еще до того, как вытащила гео-чип. Значит, сигналом о вызове это быть не могло. Так что же это такое? Сигнал извне, это наверняка — слишком уж похож.