От альфы до омеги (СИ)

Теперь, когда Ирис умылась, взгляд Лидии чуть смягчился. Она рассмотрела ее еще раз, потом все-таки поджала губы и вышла. О тактичности она все-таки не забыла: раздеваться при ней не заставила. Ирис с облегчением скинула свое старое форменное платье и развернулась, чтобы взглянуть на заживающую рану.

Зеркал, украшенных металлической вязью, здесь хватало, так что ее тощая фигурка отразилась десятикратно, и Ирис невольно съежилась. Она и раньше была худощавой, но за эти несколько дней ребра некрасиво очертились, торчали лопатки, выпирали кости таза. Она теряла энергию быстро: ее организм требовал пищи не только для биосинтетиеческих органов и материй, но и для электроники, а последние несколько суток она за собой совершенно не следила. А еще никаких укрепляющих занятий, тренировок внимания или задачек для устного счета.

Рана сошлась красноватой линией и все еще странно ныла. Ирис провела рукой по шраму и поморщилась. Помимо тактильных сигналов, которые можно было отключить, она ощущала неприятную резь совсем другой природы, причем уже давно. Уходить она, видимо, не собиралась еще долго.

Отмахнувшись от лишних вопросов, Ирис натянула шелковое платье Лидии. Застегивалось оно старомодно и не слишком удобно: на мелкие пуговички со стороны спины. В платье Ирис застежки были автоматические, и чтобы расстегнуть те пуговицы, не нужно было просовывать кончик пальца в петлю.

Обновка по фигуре так и не села, повиснув вялыми складками, но теперь Ирис выглядела относительно прилично. Ни следа побега, ни намека на Центр.

Стоило ей продеть в петлю последнюю пуговку, как в гардеробную вернулась Лидия. Она подхватила испорченное старое платье Ирис и перебрала пальцами ткань.

— Это я выброшу, — сказала она. — Если ты не возражаешь, конечно.

И опять она не спрашивала.

— А теперь, пока мы не спустились вниз, я хочу с тобой поговорить, — Лидия сощурилась. Ирис переступила своими новыми туфельками, зарываясь носками в ковровый ворс. — Присядь, — она кивнула на расшитую банкетку у зеркала, и Ирис послушно опустилась. Сама Лидия осталась стоять, сложив руки на груди. — Тит рассказал мне о твоем положении.

Ирис чуть наклонила голову. Что именно сказал мальчишка матери?

— Рассказал мне о тебе. О том, что вы уже давно дружите.

Ирис не моргнула. Значит, врать он все-таки умеет. Конечно, иначе не видать ей ни мыла, ни платья, ни чая.

— Я хотела тебя предупредить, — бровь Лидии слегка изогнулась. — Тит — наивная, добрая душа. Его легко обвести вокруг пальца. А еще его легко отвлечь. Самое важное для него этим летом — благополучно поступить в Университет. Мне бы очень не хотелось, чтобы он выбирал. Он должен пройти свою практику и получить высший балл.

Ирис вежливо улыбнулась. Она прекрасно понимала, зачем Лидия усадила ее, а сама осталась стоять, но смотрела на нее прямо, не мигая. Ирис так и чувствовала каменную жесткость этой женщины. Для того, чтобы ее уловить, эмпатии не требовалось.

— Разве это зависит от меня? — спросила она аккуратно. Глупые вопросы заставляли говорить неудобные вещи, которые тянуло умолчать.

— Да, зависит, — Лидия приподняла подбородок. — У Тита мало друзей. Я бы предпочла, чтобы их не было вовсе, но социальные связи важны, и я это прекрасно понимаю. Но также я понимаю, что некоторые отношения способны затуманивать головы. Сейчас для Тита такие моменты нежелательны.

— Такие? — моргнула Ирис, все еще играя в невинность.

Лидия сузила глаза еще сильнее.

— Общение с девушками для Тита излишне, — наконец сказала она.

— Но вы уже подарили мне платье, — легко улыбнулась Ирис. — И пригласили на чай. Как же быть?

Лидия не шелохнулась.

— Принять платье, выпить чай, отблагодарить за поддержку и уйти.

— Я разве до сих пор не сказала вам «спасибо»? — притворно удивилась Ирис. — В таком случае — спасибо. В вашей программе остался только чай. Могу я теперь спуститься вниз?

Лидия молчала.

— Я понимаю, почему он хочет тебе помочь, — наконец сказала она. — Ты очень красива.

Ирис никогда не задумывалась о том, красива она или нет. Омегам задаваться такими вопросами не полагается. Лидия продолжала:

— И меня это удивляет. Такие девушки, как ты, обычно не сходятся с такими, как Тит.

Ирис хмыкнула. Невысокого же мнения она о собственном ребенке...

— А он — он ослеплен. Поразить его просто. Мой сын... — она сделала паузу. — Он не совсем психически стабилен. Он легко привязывается. К человеку, к вещи, к идее. Зацикливается. Отказаться от такой приставшей мысли ему очень трудно.

Значит, Лидия не просто записала сына в неудачники: она назвала его психопатом. Может, его впечатлительность и вправду не слишком обыкновенна, но где заканчивается та самая стабильность и начинается что-то ненормальное? Ответа на этот вопрос Ирис не знала, но система имитации подсказывала: будь она человеком, слова Лидии непременно бы ее испугали. Чего ожидать от мальчишки, который не умеет контролировать свои мысли?

— Именно поэтому я и хочу задать тебе главный вопрос, — продолжила Лидия.