От Ханаана до Карфагена

Образование единого и достаточно сильного государства было выгодно еще и потому, что оно могло обеспечить стабильность и относительный мир. В смутные времена крушения Ассирии и становления новых мощных государств — Ново-Вавилонского царства и сансского Египта — Передняя Азия стала ареной скифских вторжений. По словам Геродота (I, 106), скифы 28 лет владычествовали в Азии, все разоряя и приводя в полное расстройство. Они не только наложили дань, но и постоянно грабили различные территории. И лишь мидийский царь Киаксар, правивший с 624-го до 584 г. до н. э., сумел сломить скифское могущество и, видимо, заставить их уйти из Передней Азии. Скифы наводили страх на жителей этого региона. Ужас звучит в словах Иеремии (5, 15–17; 6, 22–23) о свирепом северном народе, который все уничтожит, все разграбит и все сожжет. Даже египетский фараон предпочел от скифов откупиться (Her. I, 105). Владычество скифов в Передней Азии было типичным господством кочевников над земледельческими областями (Хазанов, 1975, 221–224). И хотя, как кажется, сама Финикия не была задета скифскими вторжениями, это, естественно, угрожало ее торговле. Создание единого мощного государства гарантировало неповторение подобных набегов.

Но если торговцы были заинтересованы в существовании обширного государства, то другие слои могли занимать иную позицию. Персидский царь Кир позже хвастал, что освободил жителей Вавилонского царства от тяжелого ига (ANET, 316), составной частью которого были трудовые повинности. Уже на второй год своего царствования Набонид собрал для строительства ремесленников от «Верхнего моря за Евфратом до Нижнего моря», т. е. явно и из Финикии (Katzenstein, 1973, 343). Даже если финикийские города не платили дань вавилонскому царю, что как будто вытекает из клятвы верности вассального царя, привлечение финикийцев (причем явно не только переселенных в Месопотамию) к трудовой повинности тяжело ложилось на все население Финикии.

В 50-х гг. VI в. до н. э. к востоку от Месопотамии возникает независимое Персидское государство, очень скоро начавшее многочисленные завоевания.

Уже в 547 г. до н. э. персы завоевали могучее Лидийское царство. Финикийцы в это время еще находились под властью Вавилона, ибо Геродот (1, 143) ясно говорит, что они еще не были покорены персами. Но уже через восемь лет, в 539 г. до н. э., Вавилон был захвачен персами, и персидский царь Кир был признан и вавилонским царем. Это непосредственно отразилось на судьбе Финикии.

Сам Кир утверждал, что все цари, живущие в чертогах, и все цари, живущие в палатках, принесли свою тяжелую дань и преклонились к его ногам в Вавилоне (ANET, 316). Совершенно справедливо предположение, что под царями, живущими в палатках, подразумеваются арабские шейхи, возглавлявшие кочевые племена, подчиненные вавилонянам, а под царями, живущими в чертогах, надо понимать финикийских правителей (Дандамаев, 1985, 48). Насколько известна политическая структура Ново-Вавилонского царства, то только финикийские города управлялись царями. Геродот (III, 19) тоже говорит, что финикийцы подчинились персам добровольно. Известно, что Кир после захвата Вавилона разрешил изгнанникам вернуться на родину. В.первый же год своего правления он такое разрешение дал иудеям (Ezra 1, 1–3). Едва ли персидский царь столь выделял один народ среди многих ему подвластных. Вероятно, такое разрешение было дано и другим переселенцам, но не все этим воспользовались, ибо еще в IV в. до.н. э. в Южной Месопотамии существовала община тирских переселенцев — Бит-Цурайа (Eph'al, 1978, 81–83). Несомненно, что какая-то часть вернулась, и среди них могли быть члены царской семьи. Финикийские торговцы могли надеяться, что обширная Персидская держава, к тому времени много превосходящая размерами и Ассирийское, и Ново-Вавилонское царство, предоставит им большие возможности. Рядовое население, страдавшее от повинностей, тоже имело все шансы рассчитывать на освобождение от них, что и произошло. Так что практически все круги финикийского населения были заинтересованы в подчинении персидскому царю.