От Орла до Новороссийска

Большая конная группа донцов, сильная и морально и численно (в 10 тысяч всадников), под командой генерала Павлова, была брошена против Буденного и сначала имела успех. Бои происходили на Нижнем Маныче около ст. Торговой. К несчастью, перед решительным боем неожиданно ударили сильные морозы. Наша конница должна была пройти несколько десятков верст в метель, в трескучий мороз по пустынной, редко населенной местности. Всадники были плохо одеты, а отогреваться было негде. Было много замерзших и обмороженных. Подойдя к Торговой, конница была в таком состоянии, что не смогла взять селение. Крупными силами большевиков она была отброшена обратно в степь, где бушевала метель. Военное счастье окончательно изменило нам, надвигалась трагедия и развязка.

Отступление к Новороссийску

13 февраля началось наступление большевиков на соседнем с нами участке – на станицу Ольгинскую, которую занимали марковцы. Упорный бой продолжался четыре дня. В конце концов марковцы отступили. На Батайск красные не наступали, и у нас было довольно спокойно, но, чтобы не быть отрезанными, 18 февраля (ст. ст.) по приказу верховного командования мы оставили Батайск без боя. Теперь большевики изображают немного по-другому события, которые происходили тогда. В «Истории Гражданской войны в СССР» на стр. 299, том 4-й, мы читаем: «2 марта (новый стиль) 1920 года после упорного боя советские войска освободили Батайск».

На первом ночлеге после Батайска на спящую 1-ю роту нашего полка неожиданно напали большевики. Потом говорили, что в роте оказались красные провокаторы и что это нападение было приготовлено и произведено при их содействии. Хата, в которой находились офицеры, была окружена, и им предложено было сдаться. Поручик Маслов, раскрыв окно, бросил на улицу гранату. Подождав взрыва, он выскочил в окно и благополучно избежал плена. Другие офицеры вместе с командиром роты поручиком Лацисом растерялись и были якобы связаны своими же солдатами, перешедшими на сторону красных. Это был первый и, насколько мне известно, единственный случай такого рода в нашем полку. Именно с этим эпизодом, оставившим у всех горький осадок, ассоциируется у меня начало отступления по Кубани.

Два года перед этим, также в феврале, приблизительно по тем же местам шла Корниловская армия в свой 1-й Кубанский поход. История добровольчества тесно связана с Кубанским краем, земля которого густо полита добровольческой кровью. Здесь, на Кубани, погибли первые вожди добровольчества: Корнилов, Алексеев, Марков, Дроздовский и др. Эти незаменимые потери, может, были одной из причин печального исхода Белой борьбы. Из Кубанских походов Добровольческая армия вышла обезглавленной. Если у большевиков вожди были сугубо штатские люди, имеющие возможность находиться в тылу и оттуда посылать сражаться и умирать других, то у добровольцев вожди были военные, которые в обстановке кубанского похода шли в первой линии и показывали другим, как нужно умирать. Это, может быть, было красиво, это создавало героев, но для судьбы России это было трагично.

Своих Белых вождей Россия не уберегла. Да не только не уберегла, но по-настоящему и не поддержала. Часть левой интеллигенции не поддержала Белую армию, боясь ее якобы реакционности, часть правых не поддержала, обвиняя ее, наоборот, в чрезмерной левизне. И те и другие не поняли, что Белая армия, несмотря на все ее недостатки, прегрешения и большие ошибки, как мы теперь видим, за все это время была единственной реальной силой, причем не «варяжской», а своей русской, способной бороться с большевиками.

Наш полк был основан во время 1-го Кубанского похода. Ядром его послужили остатки партизанских отрядов есаула Чернецова{295}, Семилетова{296} и юнкера Киевской школы прапорщиков{297}

. Полк был назван «Партизанским». После смерти генерала Алексеева он был переименован в «Партизанский генерала Алексеева пехотный полк». Первым командиром его был генерала Богаевский, ставший впоследствии Донским атаманом. Состав полка был: молодые офицеры, юнкера, студенты, кадеты, гимназисты. В общем, идеалистически настроенная учащаяся молодежь, для которой слова корниловской песни, которые применимы и к алексеевцам:

За Россию, за Свободу,Если позовут,То корниловцы и в воду,

И в огонь пойдут,

были не пустыми словами. Цветами формы нашего полка стали синий и белый, как олицетворение юности. Юным наш полк был и в мое время. Командиру нашего полка полковнику П.Г. Бузуну было в то время меньше тридцати лет. На Первую мировую войну он вышел как молодой офицер 145-го Черноморского полка.

Об отступлении по Кубани в весну двадцатого года у меня сохранилось мало каких-либо ярких, интересных воспоминаний. Отходили почти без сопротивления. Пытались задержать большевиков и установить фронт на реке Кубани, но из этого ничего не вышло. И опять неудержимо покатились дальше к морю.