От руин Карфагена до вершин Атласа

Слушая Фаринью, мы въезжаем в Эль-Джадиду. Ныне это центр одноименной провинции и рыболовецкий порт, известный также своими промышленными предприятиями по обработке дерева, производству консервов, текстильных товаров, переработке сельскохозяйственного сырья. «Здесь еще в 1980 г. было около 100 тысяч жителей, — говорит Фадлуллах. — Сейчас их, конечно, намного больше, так как наплыв в города бывших крестьян продолжается. Кстати, это создает некоторую отчужденность коренных горожан и от новых соседей, и вообще от жителей деревень. А у вас как?» Последний вопрос обращен ко мне, и хочешь не хочешь, а отвечать надо. Я говорю, что у нас, конечно, вообще-то бывают отдельные случаи, но обобщать их не стоит. Фадлуллах посмеивается: «У вас — как везде. Это ведь глобальный процесс, который невозможно затормозить». На мои слабые попытки возразить он отвечает уже вполне серьезно: «На земле много чего делается неразумного. Но разве человек в состоянии этому помешать?»

Медленно едем по городу мимо выстроенного в мавританском стиле муниципалитета с портретом короля на фасаде, мимо пальм вдоль прямой и длинной улицы Арабской лиги, вдоль ресторанов, магазинов, богатых вилл и новых домов в 3–4 этажа. Мелькают помещение правящей партии Конституционный союз, за ним — реклама французской автофирмы «Рено», здание местного театра. На главной площади — вывески Торгового банка Марокко и американской бензоколонки «Мобил ойл». Всюду рекламы японской фирмы «Тосиба», а также международных компаний «Томсон» и «Филипс». Марокканцы предпочитают продукцию последней (телевизоры, холодильники, газовые плиты и прочее электронное и электротехническое оборудование). Они говорят, что «Филипс» надежнее». Но, очевидно, не всем здесь приходится выбирать между «Филипсом», «Томсоном» и прочими интергигантами в производстве бытовой техники. В частности, прямо по фасаду новенькой двухэтажки весьма привлекательного вида развешано белье для сушки. Расположенная поблизости белая кубба (мавзолей) марабута позволяет сделать вывод, что проживает здесь народ в основном простой, глубоко верующий и вряд ли имеющий лишние деньги.

Проезжая по улицам Мулая Абд аль-Хафида, Бандунга, Мучеников и т. д., делаем ряд коротких остановок. Выехав с площади Хансали, мы не спеша передвигаемся вдоль стен старой португальской крепости. Они — исключительно мощные, многометровой толщины, серовато-песочного цвета, отливающие желтизной на солнце, а у самой воды приобретают коричневатый оттенок.

Все это время Фаринья не перестает рассказывать: «Вообще-то история города началась за два тысячелетия до прихода сюда португальцев. В V в. до н. э. это место называлось Русибис и несколько раз было упомянуто в рассказе знаменитого карфагенского мореплавателя Ганнона. Финикийские моряки, основавшие этот порт, использовали его для путешествий в южные моря и вокруг Африки. В дальнейшем, после падения Карфагена, о Руспбисе ничего не было слышно вплоть до прихода португальцев. А они здесь находились дольше, чем в других местах Марокко, с 1514 до 1769 г., всего — 255 лет! Они создали крепость, которую вы видите и которая до сих пор практически сохранилась, так как не была разрушена: португальцы ушли отсюда мирно, по договоренности. Но пока они здесь находились, крепость была неприступна. Еще до их ухода местные жители назвали крепость Мазагана, эль-бриджа эль-джадида», т. е. «новая башня» или «новый форт». Поэтому, когда марокканцы вернули город, они так и стали его называть, но сокращенно: Эль-Джадида. При французском протекторате город снова стал именоваться Мазаган, но с провозглашением независимости Марокко обрел прежнее название».

Мы слушаем Фаринью, греясь под ласковыми даже в декабре лучами солнца. В Эль-Джадиде великолепный, двухкилометровой длины пляж и здесь всегда, если верить путеводителям, «умеренная температура». Ныне город является одним из центров иностранного туризма в Марокко. «А что еще, кроме крепости и порта, осталось здесь после португальцев?» — спрашиваю я Фаринью. Он оживляется: «Есть еще знаменитое водохранилище под землей. Оно было создано во время одной из осад крепости марокканцами. Португальские инженеры на месте бывшего оружейного склада соорудили глубокий квадратный склеп, со стороной, равной 33 метрам». Мы осмотрели этот огромный бассейн, и ныне наполненный водой, напоминающий гигантский зал огромного храма, своды которого поддерживаются массивными колоннами. Солнечный свет, проникающий откуда-то сверху, освещает глубокую неподвижную толщу воды зеленоватого цвета, где великолепно отражаются колонны и потолок склепа. «Говорят, что этот склеп слишком хорош, чтобы не хранить никакой тайны», — улыбается Фаринья.