Читаем От Северского Донца до Одера полностью

Имелся и другой способ связи, который отлично действовал хоть днем, хоть ночью. Мы называли его «внутренний телефон». Чтобы послать сообщения в другие камеры, мы использовали азбуку Морзе, выстукивая сигналы металлической ложкой по трубам отопления. В частности, именно таким образом нас информировали о людях, которых собирались казнить. В таких случаях все начиналось посреди ночи. «Внутренний телефон» принимался внезапно выстукивать барабанную дробь, и мы моментально просыпались! И тут же догадывались о причинах выхода на связь в такой час! Один из наших вот-вот станет очередной жертвой!

Порой это делалось по политическим мотивам, а порой чтобы удовлетворить кровожадность толпы, возбужденной определенными газетами или другими группами влияния, которые не стоят того, чтобы их подробно описывать, и, значительно реже, во имя торжества правосудия! Но в таком случае стоит ли упоминать о причинах? Расшифрованное сообщение подтверждало наши страхи! Мы все вставали и полностью просыпались! Затем, немедленно и задолго до восхода, тысячи заключенных принимались стучать по решеткам и дверям камер котелками и чем попало, изо всех слуховых окон тюрьмы доносились яростные крики: «Убийцы! Убийцы!» Хаос, воплощение нашего бунта, продолжался полчаса и даже больше. Шума хватало не только на то, чтобы оглушить тюремщиков, пришедших стучать в наши двери и орать на нас. Невероятная шумиха, поднятая нами, вырывалась наружу и будила всех жителей соседних улиц.

Тревогу поднимали в соседней камере, где также находились приговоренные к смерти, поскольку всех их размещали в одном секторе тюрьмы. Они услышали приближение процессии вестников смерти, пришедших сообщить жертве, что ее час пробил! Только в таких случаях дверь камеры открывалась до утренней побудки. В такие дни не было слышно шуток.

За время моего пребывания здесь такое случилось, в частности, с В. Мойленизером, К. Де Фейтером и А. Бормсом, ведь нас также информировали и о казнях в других местах, а не только в тюрьме Сен-Жиль. Я не знал их, но, на каких бы языках они ни говорили, все они были моими товарищами. Все мы испытывали искреннюю солидарность с ними, быть может лишь за исключением тех, кто не принадлежал к нашим, действовал в корыстных интересах или предал наши идеалы.

Мои сокамерники, находившиеся здесь с сентября 1944 года, поведали мне о многом из того, что случилось до моего появления здесь. Рассказали, как во время «наступления фон Рундштедта» некоторые тюремщики, ожидая возвращения немецкой армии в Брюссель, приходили в камеры, чтобы собрать свидетельства своего добропорядочного поведения, своего рода справок «об общественной благонадежности». Самые худшие из vache[110] превратились вдруг в дрожащих, блеющих овечек. «Ведь не такие уж мы плохие, правда? – говорили они. – Вы скажете об этом? Засвидетельствуете это?» И все в том же духе, хотя до этого сами до полусмерти избивали заключенных! И именно они стали теми, кто удвоил ненависть и жестокость по отношению к тем же самым арестантам, как только страх возвращения немецких войск в Брюссель рассеялся! Можно понять их стыд и унижение после проявления подобной трусости, но еще более подло и трусливо вымещать свою злобу на тех, кого они так униженно умоляли! Дурное обращение, избиения и унижения усилились и превратились в ежедневный рацион. Но сам дневной рацион, я имею в виду питание, оставался по-прежнему скудным и отвратительным. Правда и то, что некоторые тюремщики в других местах заключения или концентрационных лагерях не стеснялись помочиться в бидоны с пищей перед тем, как раздавать ее!

За разовую плату от 200 до 500 франков некоторые надзиратели соглашались передавать письма семьям заключенных на воле. Арестанты побогаче даже умудрялись получать посылки с едой, «десантированные» таким же образом. Но увы, запрошенная тюремщиками плата за подобные «услуги» была недоступна 99,99 процента из нас. Единственными, кто мог себе такое позволить, были «экономические» коллаборационисты. К счастью, и я должен заявить это со всей прямотой, не все надзиратели вели себя подобным образом. Было несколько охранников, особенно из числа профессиональных, кто вел себя вполне порядочно.

Теперь (когда автор находился там в заключении) арестантов не избивали, по крайней мере здесь. Во всяком случае, я такого не наблюдал. Но это вовсе не обязательно относилось к другим концентрационным лагерям, где заключенных жестоко избивали, особенно в Валлонии. Там не приняты ни самая элементарная вежливость, ни простое уважение к человеку. Окрики большинства тюремщиков разносятся по коридорам и, отражаясь от голых стен, взлетают к высоким сводам.

– Молчать!

– Заткнись!

– Лицом к стене!

И это еще самые мягкие выражения.

Перейти на страницу:

Все книги серии За линией фронта. Мемуары

Похожие книги

Афганская война. Боевые операции
Афганская война. Боевые операции

В последних числах декабря 1979 г. ограниченный контингент Вооруженных Сил СССР вступил на территорию Афганистана «…в целях оказания интернациональной помощи дружественному афганскому народу, а также создания благоприятных условий для воспрещения возможных афганских акций со стороны сопредельных государств». Эта преследовавшая довольно смутные цели и спланированная на непродолжительное время военная акция на практике для советского народа вылилась в кровопролитную войну, которая продолжалась девять лет один месяц и восемнадцать дней, забрала жизни и здоровье около 55 тыс. советских людей, но так и не принесла благословившим ее правителям желанной победы.

Валентин Александрович Рунов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное
1941. Победный парад Гитлера
1941. Победный парад Гитлера

В августе 1941 года Гитлер вместе с Муссолини прилетел на Восточный фронт, чтобы лично принять победный парад Вермахта и его итальянских союзников – настолько высоко фюрер оценивал их успех на Украине, в районе Умани.У нас эта трагедия фактически предана забвению. Об этом разгроме молчали его главные виновники – Жуков, Буденный, Василевский, Баграмян. Это побоище стало прологом Киевской катастрофы. Сокрушительное поражение Красной Армии под Уманью (июль-август 1941 г.) и гибель в Уманском «котле» трех наших армий (более 30 дивизий) не имеют оправданий – в отличие от катастрофы Западного фронта, этот разгром невозможно объяснить ни внезапностью вражеского удара, ни превосходством противника в силах. После войны всю вину за Уманскую трагедию попытались переложить на командующего 12-й армией генерала Понеделина, который был осужден и расстрелян (в 1950 году, через пять лет после возвращения из плена!) по обвинению в паникерстве, трусости и нарушении присяги.Новая книга ведущего военного историка впервые анализирует Уманскую катастрофу на современном уровне, с привлечением архивных источников – как советских, так и немецких, – не замалчивая ни страшные подробности трагедии, ни имена ее главных виновников. Это – долг памяти всех бойцов и командиров Красной Армии, павших смертью храбрых в Уманском «котле», но задержавших врага на несколько недель. Именно этих недель немцам потом не хватило под Москвой.

Валентин Александрович Рунов

Военная документалистика и аналитика / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
«Умылись кровью»? Ложь и правда о потерях в Великой Отечественной войне
«Умылись кровью»? Ложь и правда о потерях в Великой Отечественной войне

День Победы до сих пор остается «праздником со слезами на глазах» – наши потери в Великой Отечественной войне были настолько велики, что рубец в народной памяти болит и поныне, а ожесточенные споры о цене главного триумфа СССР продолжаются по сей день: официальная цифра безвозвратных потерь Красной Армии в 8,7 миллиона человек ставится под сомнение не только профессиональными антисоветчиками, но и многими серьезными историками.Заваливала ли РККА врага трупами, как утверждают антисталинисты, или воевала умело и эффективно? Клали ли мы по три-четыре своих бойца за одного гитлеровца – или наши потери лишь на треть больше немецких? Умылся ли СССР кровью и какова подлинная цена Победы? Представляя обе точки зрения, эта книга выводит спор о потерях в Великой Отечественной войне на новый уровень – не идеологической склоки, а серьезной научной дискуссии. Кто из авторов прав – судить читателям.

Борис Константинович Кавалерчик , Виктор Николаевич Земсков , Игорь Васильевич Пыхалов , Игорь Иванович Ивлев , Лев Николаевич Лопуховский

Военная документалистика и аналитика
Адмирал Н.С.Мордвинов — первый морской министр
Адмирал Н.С.Мордвинов — первый морской министр

Перед Вами история жизни нашего соотечественника, моряка и патриота, учёного и флотоводца, с детских лет связавшего свою жизнь с Военно-Морским флотом России. В 1774 году был на три года отправлен в Англию для совершенствования в морском деле. Это определило его политические и экономические взгляды. Либерал. Полиглот знающий шесть языков. Он почитался русским Сократом, Цицероном, Катоном и Сенекой-считал мемуарист Филипп Вигель. К моменту путешествия по Средиземному морю Мордвинов был уже большим знатоком живописи; в Ливорно, где продавались картины из собраний разоренных знатных семей, он собрал большую коллекцию, в основном, полотен XIV–XV веков, признававшуюся одной из лучших для своего времени. Мордвинов был одним из крупнейших землевладельцев России. В числе имений Мордвинова была вся Байдарская долина — один из самых урожайных регионов Крыма. Часть Судакской и Ялтинской долины. Николай Мордвинов в своих имениях внедрял новейшие с.-х. машины и технологии с.-х. производства, занимался виноделием. Одной из самых революционных его идей была постепенная ликвидация крепостной зависимости путем выкупа крестьянами личной свободы без земли. Утвердить в России политические свободы Мордвинов предполагал за счет создания богатой аристократии при помощи раздачи дворянам казенных имений и путем предоставления этой аристократии политических прав. Мордвинов пользовался огромным уважением в среде декабристов. Сперанского в случае удачного переворота заговорщики прочили в первые президенты республики, а Мордвинов должен был войти в состав высшего органа управления государством. Он единственный из членов Верховного уголовного суда в 1826 году отказался подписать смертный приговор декабристам, хотя и осудил их методы. Личное участие он принял в судьбе Кондратия Рылеева, которого устроил на службу в Российско-американскую компанию. Именем Мордвинова назвал залив в Охотском море Иван Крузенштерн, в организации путешествия которого адмирал активно участвовал. Сын Мордвинова Александр (1798–1858) стал известным художником. Имя и дела его незаслуженно забыты потомками.

Юрий Викторович Зеленин

Военная документалистика и аналитика