— Я, — без тени смущения ответил чемпион мира. — Ведь у меня более легкие противники, чем у моих конкурентов.
— Почему?
— Им надо играть с чемпионом мира, а мне нет!
После закончившейся партии Э. Ласкер показал С. Тартаковеру массу вариантов, которые и раньше приходили в голову гроссмейстеру.
— Просто какое-то колдовство! — воскликнул Тартаковер.
— Нужно иметь голову на плечах, — ответил Ласкер и отошел.
— Нужно иметь на плечах его голову, — тут же пояснил Тартаковер окружающим.
Первый в истории международный женский турнир по шахматам состоялся в 1897 году в Лондоне и закончился победой чемпионки Англии Мэри Рад. Она небезуспешно сыграла затем в нескольких мужских турнирах, но вскоре прекратила выступления, мотивируя это тем, что «мужчины после проигрыша партии слишком часто теряют самообладание и начинают вести себя крайне бестактно». Чашу терпения Мери Рад переполнил такой случай. «Некий джентльмен, которому я поставила мат, — рассказала она, — ударом кулака сбил с доски шахматные фигуры и назвал меня „техасской коровой“.»
Однажды великий итальянский композитор Джузеппе Верди приехал отдохнуть на модный курорт в Монтекатини. Как-то к композитору зашел корреспондент одной итальянской газеты и был поражен, увидев, что его комната служит одновременно спальней, столовой и гостиной. Корреспондент спросил композитора, почему тот живет так стесненно. Верди, смеясь, ответил:
— В моем распоряжении целая квартира, но остальные комнаты отведены мною для довольно оригинальных постояльцев. Пойдемте, я вам их покажу.
Верди открыл двери в эти таинственные комнаты. В них находилось… 95 шарманок!
— Когда я приехал сюда, — пояснил композитор, — владельцы этих инструментов услаждали мой слух ариями из «Травиаты», «Риголетто», «Трубадура». Мне это так надоело, что я договорился с владельцами шарманок и взял их на все лето напрокат. Это удовольствие обошлось мне довольно дорого, но зато теперь я могу спокойно отдыхать.
Знаменитый русский пианист и композитор Антон Рубинштейн возвращался из-за границы на родину.
Ему не было еще 16 лет, когда мать увезла его из Петербурга, поэтому в столицу он приехал, не имея паспорта. Это навлекло на него подозрение властей. Тогдашний обер-полицмейстер Галахов категорически отказался поверить поручительствам многочисленных знакомых Рубинштейна, уверявших, что Антон Григорьевич — музыкант, и потребовал «наглядного удостоверения личности»: начальник канцелярии Чесноков должен был послушать игру Рубинштейна и сделать вывод, самозванец он или нет. Вот как об этом воспоминает сам композитор в «Автобиографической записке»:
«Привели меня к Чеснокову… Нашлось у него какое-то мизерное фортепьяно. Сел он, сел и я, и все, что было у меня на сердце горького, всю злобу и негодование на все, что со мною происходит, я излил в том, что стал отбивать на клавишах этого инструмента! Я до того гремел, что фортепьяно чуть не плясало под моими ударами, и казалось, что вот-вот развалится на двадцать четыре куска.
Инструмент был, впрочем, самый подлый, и бешенству моему не было пределов.
Чесноков, однако, терпеливо прослушал и отправился со мной к обер-полицмейстеру.
— Точно так, ваше превосходительство, — доложил начальник канцелярии. Рубинштейн действительно музыкант, потому — играет…»
Одна весьма богатая дама приехала в Париж, чтобы послушать концерт гастролирующего там Антона Рубинштейна.
Поселившись в одной из первоклассных гостиниц, дама решила отдохнуть весь день, чтобы вечером со свежей головой идти на концерт. Но с раннего утра кто-то в соседней комнате начал играть на пианино, вначале тихо, потом постепенно все громче и громче. И что главное — ни единой нормальной мелодии…
Разозленная дама вызвала одного из слуг и приказала передать бездарному музыканту из соседней комнаты записку. В записке было написано: «Господин! Я приехала в Париж издалека, чтобы слушать великого музыканта Рубинштейна, посему прошу своими грубыми и дикими стуками не портить мой нежный слух».
Через несколько минут вернулся слуга и вручил даме следующий ответ:
«Извините, мадам, к сожалению, хорошая музыка рождается в больших муках. С уважением, Рубинштейн».
В сентябре 1870 года во время франко-прусской войны, когда немецкие войска окружили Париж, столица Франции очень нуждалась в продовольствии. Большие стада ждали отправки в осажденный город, но кругом были вражеские солдаты, и пригнать тысячи голов стада незаметно от врага было невозможно. Ведь мычание коров и быков было бы слышно издалека.
И все же скот пригнали в Париж, и враг ничего не услышал: животные словно онемели. Они и действительно были немы.
Всем этим тысячам коров и быков перерезали «голосовой нерв» — одну из ветвей блуждающего нерва.
Эта была очень простая операция и многие мясники хорошо справились с ней. Придумал такую хитрость и научил этому мясников знаменитый французский физиолог, академик и профессор Парижского университета Клод Бернар.