От сумы и от тюрьмы не зарекайся

– Нет, почему, я сориентировался, показал, где стояла машина, мне просто это было трудно сделать, потому что там не было шикарного большого кустарника, не было травы никакой, ничего не было. Я сориентировался по кирпичному нежилому зданию, возле которого я стоял.

– То есть вы указали только свое местонахождение?

– Свое местонахождение и, если я говорю, что, допустим, расстояние метров 15 до места, тут же можно было сказать, где кустарник был. К местности можно было привязаться.

Свидетель Зверева О. В., отвечая на вопросы гособвинителя, пояснила:

– Каким-то образом местность видоизменилась после убийства?

– Памятник поставили, так в принципе, больше ничего. Водосток там сделали.

– С насаждениями, которые там имелись, что-то делали?

– Кусты мелкие вырезали с левой стороны, не большие деревья, а кустарник. Так посадили деревья уже справой стороны, где памятник стоит.

Таким образом, из показаний свидетелей Терехова и Зверевой следует, что несмотря на то, что местность видоизменилась (вырубили кустарник, установлен водосток, памятник) на местности можно было сориентироваться, привязавшись к находящимся там строениям. В связи с чем, ссылки на изменение местности, в следствие которых невозможно было сориентироваться на местности, опровергаются показаниями указанных свидетелей.

При этом выводы судьи Куйбышева о том, что Говорунов и Стоянов обстоятельно изложили и продемонстрировали обстоятельства убийства Чехова при проверке показаний на месте, объективно опровергаются видеозаписями следственных действий.

Во-вторых, в приговоре судья Куйбышев указывает: «Суд не признает в качестве смягчающего обстоятельства 11 листов, изъятых у Старожилова А. В. в следственном изоляторе, поскольку, как пояснил в судебном заседании подсудимый Старожилов, они написаны им не добровольно, под принуждением, и не являются явкой с повинной».

В данном случае речь идет как раз о тех записях, которые показывали Стоянову, после чего он оговорил меня в своих показаниях. Между тем, оценивая указанным образом данные 11 листов записей, судья не давал оценку показаниям Стоянова о том, что ему показывали эти записи сотрудники уголовного розыска, фактически принуждая оговорить Старожилова в совершении преступления. Не дает оценку судья Куйбышев и показаниям Стоянова о том, что до допроса с ним беседовали сотрудники уголовного розыска, следователь Макаронова Т. Н., причем в отсутствии адвоката, сообщая при этом детали преступления, то есть фактически ему сообщали те сведения, которые он в последствии излагал на допросе. Не дал оценки судья и показаниям Стоянова о том, что перед допросом ему показывали протоколы допросов Говорунова. Тем самым, отвергнув эти показания, судья Куйбышев нарушил требования п. 2 ст. 307 УПК РФ.

Исходя из изложенного в данном пункте дополнения к кассационной жалобе, следует: выводы судьи противоречат установленным в судебном разбирательстве обстоятельствам. Не дана надлежащая правовая оценка показаниям подсудимого Стоянова об обстоятельствах оговора, даче показаний и отказу от них в судебном заседании, что повлекло нарушение моего права на защиту, так как показаниями Стоянова судья Куйбышев обосновывает приговор.

В соответствии со статьями 380 и 381 УПК РФ, приговор, постановленный при наличии указанных нарушений, подлежит отмене.

10. В основу приговора судья положил показания свидетеля Свердлова В. Л., указав на стр. 175 приговора следующее: «В судебном заседании свидетель Свердлов В. Л. подтвердил, что знаком со Старожиловым. Он мог обсуждать с ним общепринятую информацию о Чехове».

В судебном заседании свидетель Свердлов В. Л., отвечая на вопросы, пояснил:

– В ходе этого общения какие-то разговоры о Чехове велись?

– Нет.

– Вообще не затрагивали это имя?

– Вообще.

После оглашения протокола допроса от 17.10.2005 года свидетель Свердлов пояснил:

– В ходе допроса вы поясняли, что в общении с Басанговым, со Старожиловым могла обсуждаться информация о Чехове – автомобиль, место проживания?

– Ну да, конечно.

– То есть в этой части верно все в протоколе указано?

– Да. Я думаю, что такая информация, которая общедоступна, могла обсуждаться. Да мы другой информации и не знали.

– Вы ответили на вопрос прокурора, что общедоступная информация могла обсуждаться. Вы конкретно можете сказать, обсуждалась эта информация или нет?

– Нет. Конкретно я, конечно, не могу сказать.

– Это ваши предположения?

– Это могло быть в разговоре. Мы же общаемся.

– Вы лично можете указать обстоятельства, где вы передавали информацию о передвижениях Чехова, о месте его жительства?

– Нет.