Отборная попаданка архидемона 2

Леонхашарт улыбается, и даже оттенок злорадства в улыбке ему идет.

Так.

Прикрыть глаза.

Вдохнуть-выдохнуть.

Вернуть где-то потерявшееся хладнокровие.

Снова открыть глаза, напомнить себе, что и не таких красавцев видали (отставить ехидную мысль о том, что только по телевизору и на фотографиях) и добро пожаловать на свидание с Леонхашартом.

«Я не растаю». — обещаю себе без особого энтузиазма.

— Киса! — котик, перемахнув через двинувшихся к нему работников студии, бросается ко мне.

В следующий миг Леонхашарт смазанным движением оказывается на его пути и отталкивает в сторону, подальше от меня. Застывает, наклонив голову с огромными, мерцающими рогами. Шаакаран тоже склоняет голову и выпускает когти. Воздух вокруг них вибрирует, сгущается. Побледневшие работники студии отступают, а Берронзий подает какие-то знаки руками.

— Шаакаран, уйди, — глухо требует Леонхашарт.

Тот в ответ шипит, пригибается:

— Киса моя!

— Нет, — весомо отзывается Леонхашарт.

Сердце у меня колотится где-то в горле. Я должна как-нибудь их остановить, но на меня накатывает странное оцепенение.

— Вода! — выкрикивает Манакриза.

Котик отскакивает в сторону, оглядывается:

— Где?

А охранники и правда брандспойты раскручивают, явно намереваясь полить слишком горячих демонов. Напряжение внезапно отпускает меня, и вместо него приходит смех. Сначала тихий, а потом все громче и громче.

— Киса, так нечестно! — возмущается котик и уходит на свое место, садится, складывает руки на груди и демонстративно отворачивается. — Я за тебя драться хотел, а ты…

А я вселенское зло: демонов не ценю, на свидания не хочу, замуж выходить отказываюсь. И как меня терпят еще на этом шоу?

— Лорд Шаакаран, — Берронзий поправляет воротник. — Прошу вас сохранять спокойствие, нам необходимо отснять эпизод для монтажа. Пожалуйста, проявите мужество.

— Киса первая в рейтинге, я тоже первый в рейтинге, мы с ней должны пойти на свидание! — не унимается котик. — С ней, а не с этим чудовищем!

— За чудовище и ответить можно, — роняет Манакриза, разглядывая свои ногти.

Котик вздергивает подбородок и гордо отворачивается. И если Леонхашарт в шлеме смотрелся загадочно, то изображающий его котик — просто смешно.

— Так, пары! — Берронзий хлопает в ладоши. — Ладно, заканчиваем тут. Все срочно на романтическую фотосессию. Потом — на совместный ужин. Не задерживайтесь: нам еще монтировать это все к вечернему выпуску.

Леонхашарт точно не собирается задерживаться: он вальяжно подходит ко мне и протягивает руку:

— Прекрасная Анастасия, прошу следовать за мной.

А вблизи он еще лучше, чем на экране. Бедная моя сила воли — такое испытание для нее…

* * *

— Не надо меня обнимать, мы слишком мало знакомы для этого, — ворчливо заявляю я, но Леонхашарт ласково улыбается:

— Анастасия, это романтическая фотосессия, мы должны вести себя соответствующе. — и кладет руку мне на талию.

Горячая ладонь будто прожигает сквозь ткань, сердце пускается в дикий галоп, а Леонхашарт придвигается, прижимает меня к своему боку, овевает ароматом с хвойными нотами.

— Еще ближе, — требует рогатый фотограф, и я мечтаю его убить.

Каждой паре выделен отдельный тонкостенный отсек со светлым фоном, набором софитов и фотографом. Ослепительно загорается вспышка, а в следующий миг Леонхашарт разворачивает меня к себе, кладет ладонь мне на затылок.

— Фото с романтичным поцелуем, — шепчет он.

— Целовать еще рано, — замечает фотограф, впервые меня радуя.

Но Леонхашарта это не останавливает, он наклоняется, накрывая меня своей тенью. Инстинкт самосохранения, наконец, срабатывает, и я вскидываю колено. Броня, конечно, смягчает удар, но Леонхашарт отодвигается, шумно вдыхает. На его щеках появляются розовые пятна… а может, и не сильно смягчила броня.

— Рано, — сержусь я.

— Да. Я понял, — глухо отзывается Леонхашарт.

— Верхом, давай верхом на тебе меня сфотографируем. — доносится из соседнего отсека голос Манакризы.

— Почему верхом? — возмущается котик.

— Это очень романтично.

— Ты тяжелая.

— А ты что, дохлый такой, что меня на себе не удержишь? Демоны все такие или только ты? Может, у тебя паразиты кишечные водятся? От этого слабость бывает.

— Нет у меня никаких паразитов! Я здоровый! — чуть не взвывает котик.

— Тогда верхом. И это не обсуждается, а то уши повыщипаю.

— Это нечестно!

— Зато эффективно. Давай, вставай на четвереньки и превращайся.

Котик что-то невнятно ворчит.

Беру Леонхашарта под руку, переплетаю наши пальцы и склоняю голову ему на плечо.

Нас ослепляет серия фотовспышек.

Из отсека с другой стороны раздаются команды: «Поближе, обнимите кандидатку, улыбнитесь, посмотрите влюбленно».

Наш фотограф чаще молчит и просто щелкает кадр за кадром.

— Извини. — Развернувшись к Леонхашарту, смотрю ему на солнечное сплетение, поглаживаю его пальцы. — Мне не стоило так поступать.

Да, мне правда стыдно! Он был так добр, но… Слишком близко, и от его прикосновений мурашки по коже, его тепло овевает меня, слишком расслабляя и опьяняя.

— Посмотри на меня, — тихо просит Леонхашарт.