Отчуждение

– Товарищ старший лейтенант, там дымки «гуляют», – сообщил Ассонов. – Я сначала подумал, что мне показалось. Мы вместе с Колей смотрели. Я через свой прицел, он – через свой. «Гуляют», причем не по прямой линии, а непредсказуемыми зигзагами. Без всякой, мне показалось, системы… Как пьяные ходят…

– Какие дымки? – спросил я.

Ассонов показал пальцем. В ущелье было несколько сиренево-химических столбов дыма из тех, что я рассматривал с «воздушного мотоцикла» и решил, что это осколки разбившихся боевых космолетов или еще что-то разлетелось в стороны и догорает. И сейчас только подумал, что прогореть все это должно было бы давным-давно. Времени после гибели инопланетных кораблей прошло достаточно.

– Ну, кто там на «пьяную прогулку» вышел? – спросил я.

– В прицел смотрите, – посоветовал Ассонов. – Ориентир найдите…

Я убрал «планшетник» в большой специальный карман, чтобы он не мешал мне пользоваться автоматом, после чего встал на одно колено, приложил автомат к плечу и прижался к резиновому «наглазнику» оптического прицела. Без проблем нашел столб сиреневатого дыма. Как и раньше, столб был аккуратным, не рвался ветром до тех пор, пока не поднимется высоко. И подходящий случаю ориентир тоже сразу попал в прицел – сломанная в середине ствола высокая молодая ель.

Смотрел я долго, не менее пяти минут. И только после этого, снова посмотрев на ориентир, понял, что сиреневатый столб дыма сдвинулся наискосок от моего ориентира. Дистанцию, которую он прошел, я определить не сумел – расстояние не позволяло. Но она должна была быть, как мне подумалось, не менее двух метров.

– Да, засек. Дым на пару метров в сторону ушел… Видимо, огонь сползает по склону. Что здесь странного?

– Странное, товарищ старший лейтенант, то, – хмуро произнес старший сержант Камнеломов, – что дым не спускается по склону, а поднимается по нему. Он живой и куда-то направляется, куда-то попасть хочет. Я наблюдал дым на открытом месте. Под ним ничего не горит. Только трава жухнет, и след остается. Не только на траве, но и на камнях. Куда дым идет – непонятно. Зачем – понятно еще меньше. Нам свое желание он скорее всего не объяснит…

Глава четвертая

– Ты уверен? – спросил я.

– Уверен, – ответил старший сержант.

– И я уверен, – заявил ефрейтор Ассонов.

– Значит, бывает живое пламя, от которого исходит дым. Живое и разумное? При этом оно нам невидимо. Дыма же без огня не бывает… Когда-нибудь и с этим разберемся, как разобрались со шлемом и с креслом.

– Да… Бывают живые и разумные кресла, мотоциклы и шлемы… – Камнеломов говорил категорично, словно ломом размахивал. – И даже пауки… Почему бы не появиться разумному огню? Я вполне верю в такую возможность.

Говорил старший сержант разумно и интеллигентно, если можно интеллигентно ломом размахивать. Его фамилия, помнится, меня начала смущать еще тогда, когда Коля попал ко мне во взвод. Внешне он никак не подходил к своей фамилии. Ни лица, высеченного из камня, ни рук, в которые хочется вложить лом, у старшего сержанта не было. Тогда, правда, после окончания срочной службы, только подписав свой первый контракт, Коля был еще младшим сержантом и ко мне во взвод попал в качестве командира отделения. Через два года он стал сержантом, а еще через полгода – старшим сержантом и моим заместителем, поскольку у его предшественника на этом посту кончился срок контрактной службы, и он уехал домой в далекую Якутию. Камнеломов же при первой встрече показался мягким интеллигентным пареньком с нормальным образованием – Коля еще до службы в армии окончил автодорожный колледж, но работать по профессии не захотел.

Срочная служба в спецназе ГРУ помогла ему стать настоящим бойцом, и он решил службу продолжить. Грамотные люди в спецназе всегда нужны. Не меньше тех, кто умеет хорошо драться и стрелять. Но грамотные люди в спецназе должны иметь жесткий неуступчивый характер и обладать умением проявить волю там, где у обычного человека ее может не хватить. Драться и стрелять при наличии характера можно научить каждого. А мягкий, почти добродушный взгляд старшего сержанта был таким же обманчивым, как и мой взгляд. Но в нужный момент он умел быть сосредоточенным и колючим. Даже в разговоре со мной.

Сейчас, как я понял, старшему сержанту показалось, что я слишком легкомысленно отношусь к гуляющему дыму, хотя он может попасться нам на пути. Я постарался своего заместителя разуверить:

– Да, вероятно, здесь ты прав, и мы не знаем, с чем можем столкнуться. При этом любая неприятность может оказаться серьезнее, чем встреча с первым «монстром». Первому из них, пауку, мы помогли. Вторые могут это каким-то образом узнать и воспринять как действия, направленные против себя. Они же не зря друг с другом дрались. Старый принцип: друг моего врага – мой враг! Короче говоря, выступаем дальше. Приказ прежний! Осторожность максимальная. Ни к чему не приближаться, ничего не касаться. Звать меня! Пашинцеву предупреждение особое. Любопытство наказуемо!

Мой голос в наушниках звучал весомо и категорично.

– Пашинцев! Уловил?