Откровение

Позже в "Новом русском слове" Ю. Косин пишет о работе контрразведчика так: "Его главное, иногда единственное оружие - звериный нюх на все подозрительное и цепкий взгляд, направленный на ничтожные детали и несоответствия"/НРС - 4.12. 85/. Вот я и оказался в положении такого контрразведчика. Слишком много кругом всяких странностей.

После окончания Гаагского конгресса я сел в самолет и полетел в Мюнхен. Теперь уже за свой собственный счет. Хочу еще разок на месте проверить работу моего бывшего ЦОПЭ.

В математике есть такая теория вероятностей, которая применяется для математического анализа. Это учение о законах, которым подчиняются так называемые случайные явления. Основной принцип: чем больше известных данных, тем больше вероятность правильно решить неизвестные явления. В том числе и преступления. Вот затем я и полетел в Мюнхен.

Когда-то в далеком детстве, когда мне было лет пять, мы, мальчишки, занимались своего рода спортом - ловили тарантулов. Это большие мохнатые и ядовитые пауки, которые живут в земле в глубоких вертикальных норках. Мы брали крепкую суровую нитку, на конец ее закатывали черную смолку в форме пули. Затем запускали смолку в норку и подергивали нитку. Смолка постукивает тарантула по спине, дразнит его, и он со злости кусает ее своими ядовитыми зубами, которые вязнут в смоле. Теперь осторожно тащи его наверх.

Все мы босиком и в коротких трусиках. А тарантулы ядовитые и иногда они срываются со смолки. Расставишь ноги пошире и тащишь ядовитую тварь наверх. Потом палочкой засовываешь тарантула в стеклянную банку с крышкой. Когда наловим их штук 10-20, относим банку в аптеку. Там из тарантулов делают противоядие, а мы чувствуем себя героями.

Теперь же я подобным образом проверяю моих бывших сотрудников. Метод охоты тот же самый: нужно подразнить их и вытащить из норки. Метод легкой провокации.

Первый вечер я провел с Мишей Дзюбой, который теперь сидит на моем месте президента ЦОПЭ. Миша единственный человек, которого взял на работу я сам. Всю остальную шайку собрал Мильруд. Казалось бы, Миша должен быть обязан мне, но... ведет он себя странно. Какой-то подавленный и отмалчивается, словно у него крупные неприятности. И в глаза не смотрит.

Рядом крутится его жена Сюзанна, которая в мое время сидела три или четыре месяца в сумасшедшем доме. Но вышла она оттуда полусумасшедшая. Теперь она подает нам чай, но в ее глазах явная ненависть - и к мужу, и ко мне.

Чтобы дать направление разговору, я в качестве анекдота рассказываю историю со Славиком Печатанным, секретарем Алеши, как он перепился и с пьяных глаз перепутал меня с Алешей. Как он упал передо мной на колени и просил пососать.

- Это означает, что Алеша и Славик - два замаскированных педераста, говорю я. - А в нашем деле это категорически запрещается. Ты что-нибудь знаешь об этом?

Миша только хочет открыть рот, как его перебивает полусумасшедшая Сюзанна:

-Нет, Миша ничего не знает!

Так я ничего от него и не добился. Но чувствуется, что там что-то не в порядке.

На следующий день, это было воскресенье, я устроил марафонскую пьянку с вице-президентом ЦОПЭ и алкоголиком Игорем Кронзасом. Пили мы с 2 часов дня до 2 часов ночи. Подобно тому, как когда-то я выпивал в Нью-Йорке с его напарником по гибели НТСовских парашютистов Богданом Русаковым-Сагатовым, одноглазым диверсантом, на котором в Мюнхене еще висело дело об убийстве.

Чтобы направить разговор, скрытый допрос, в определенное русло, я опять начал с анекдота про Славика Печатки-на, как он перепутал меня с Алешей. Потом я закидываю удочку:

- Похоже, что Алеша и Славик - это два педераста, - говорю я умышленно не совсем уверенным тоном. - Но, в общем, Славик парень безобидный...

-  Эти пассивные идиоты всегда засыпаются - и других засыпают, - тоном специалиста говорит Кронзас. Он клюнул на удочку и повторяет то же, что когда-то говорил его напарник Богдан. Насчет Алеши Кронзас не говорит ни да, ни нет, только хихикает.

О главном, о парашютистах, я, конечно, помалкиваю. Чтобы подлить масла в огонь, я завожу разговор о лесбиянках и со смаком рассказываю историю моей капризной невесты Наташи Мейер, которая уверяла, что она дворянка, а оказалось, что она лесбиянка.

-Хм, это интересно, - ухмыляется Кронзас. - А ты знаешь, почему Сюзанна попала в сумасшедший дом? Ее Пия испортила... По лесбийской линии...

- Но ведь Пия замужем за Арнольдом?! - удивляюсь я и подливаю в стаканы.

- Это ничего не значит, - с видом превосходства улыбается Кронзас. - Пия уже с 16 лет лесбиянит с Френсис Занд.

- Тьфу! Но ведь Френсис спала со мной, - говорю я. - Не женщина, а машина. Никогда не отказывала.

- Вот, вот. Френсис не только лесбиянка, но и нимфоманка. Потому что она ни с одним мужчиной не может кончить.

- Помнишь, как мы разбились на машине в Гамбурге? -говорю я. - Потом я лежу в постели еле живой, весь в гипсе и бинтах, на лице шесть швов. Так Френсис пришла ко мне вроде посочувствовать. А потом залезла ко мне в постель. Вот тебе и лесбиянка. Да-а...